"Валентин Проталин. Тезей (том 2)" - читать интересную книгу автора

Когда уже и от Марафона отъезжали, Тезей, словно сам себе, проворчал:
- Добро... добро... Доброта, вот с чем иногда рождается человек, вот,
действительно, божественный дар. Остальное надо приобретать.
- Слышал, Мусей, - встрепенулся Пилий, - вот это пророчество. И в
отличие от твоих предсказаний, действует прямо сейчас.
- Так ведь царь, однако, - улыбаясь, развел руки Мусей.

Пусть даже обольщеньями своими...
Раскрыв себя, не избежать вреда.
Жизнь вдруг предстанет терпкой, как страда.
Вы - гость иллюзий? Оставайтесь с ними.

И слейтесь с упованьями благими.
Когда-нибудь порыв таких утех,
В грядущих днях, охватит сразу всех.
И вправду станут истины простыми.

Порыв души, что вспыхнул и пропал -
Прообраз золотых первоначал.
Не вечно будут зеркала кривыми.

Вот вы едины в чувствах, и сейчас,
Экстазу вторя, именно для вас
Мир благом наливается, как вымя.

Что же касается Афин, взбудораженности в городе будто прибавилось.
Тезей раздумывал, поглядывая со своего коня на снующих туда-сюда людей, на
горластые кучки размахивающих руками. Заболевание и выздоровление -
состояния одинаково переходные. Разберешься ли, чт на самом деле
происходит. Лихорадка у отдельного человека понятна. Начало заболевания с
началом выздоровления не перепутаешь. А если всех лихорадит? Общество? Как
отличить выздоровление от заболевания? Очень просто и в дураках оказаться.
До ушей Тезея долетало:
- Народовластие!
- Аттика, объединяйся!
- Новые афиняне!
- Школы - для юношей!
- Учеба - для девочек!
- Даешь народные праздники!
Так встречали Афины своего царя.
Спутники Тезея радовались, считали, что город готов к переменам. Тезей
же почему-то опасался ошибки в своих впечатлениях от городской трескотни.
Ведь известное дело: всякий эллин в начале пира пьет из маленьких чаш, а,
разгорячившись, да на полный желудок, хватается за большие. И тогда ему все
нипочем, а он ни к чему не годен.
Тезей внутренним взором попытался нарисовать себе образ предлагаемой им
демократии, но воображение представило ему лишь какую-то сырую болванку -
даже без самых первых нашлепков глины для будущих рук, ног, головы. Хорош
мастер, думал о себе Тезей.
И все - одно к одному. Над Афинами, кроме прочего, словно разгорелось