"Франсин Проуз. Голубой ангел (университетский роман) " - читать интересную книгу автора

превосходства над трогательными, но безнадежно наивными идиотами-туземцами.
Бентам обеими руками опирается на кафедру, наклоняется, словно
собираясь ее поцеловать, затем резко выпрямляется и, размахивая над головой
листом бумаги, говорит:
- Уважаемые друзья и коллеги! Здесь изложена стратегия университета
Юстона по вопросам сексуальной агрессии. - Он улыбается: вот, полюбуйтесь,
на редкость забавный симптом, так вылезают пережитки пуританского
прошлого, - и тем не менее напоминает директора школы, из тайных
извращенцев, которые за малейшее отступление от правил с наслаждением
хлещут провинившихся розгами. - В начале каждого учебного года все вы
получаете по почте этот документ, в одном пакете с расписанием работы
спортзала и буфета. И тут же отправляете все это в мусорную корзину.
Преподаватели посмеиваются чуточку виновато, но довольно. Да, неплохо
папочка их изучил.
- Я, например, выкидываю эти бумажки не читая. Хотя сам их вынужден
писать. Но веяние времени таково (про абсурдные события в Стейте всем нам
известно, сплетничать не будем), что приходится признать - правила игры
меняются. Так что я решил, надо нам с вами найти время и всем вместе это
проглядеть.
Зал тихонько стонет - так преподаватели выражают робкий протест. Декан
позволяет им продемонстрировать свои чувства и приступает к делу.
- Ага, в случае, если кто подаст на университет в суд, они заявят, что
нас предупреждали, - шепчет Шерри на ухо Свенсону.
Да, конечно, Шерри как всегда все сразу поняла - ей незачем
выслушивать бесплодные рассуждения о культурной агрессии Британии и
этическом наследии пуритан. Шерри знает, что все гораздо проще, что речь
идет о гипотетическом возмещении убытков. Судебные процессы внушают
университету такой же ужас, какой внушало Джонатану Эдвардсу адское пламя.
Один солидный иск, и Юстон с его крохотными фондами окажется на краю
гибели.
- Пункт первый, - зачитывает Фрэнсис Бентам ироничным тоном. - Никто
из преподавателей Юстонского университета не имеет права вступать в
интимные отношения со студентами или выпускниками университета или же
требовать за профессиональную поддержку сексуальных услуг.
Ну что ж. С этим можно согласиться, при условии, что правило обратной
силы не имеет. В старые времена романы со старшекурсницами считались
льготой, положенной по статусу. Однако Бентам уже перешел от четких
запретов, простых и трудновыполнимых, как десять заповедей, к расплывчатым
материям: враждебной обстановке, атмосфере угроз и шантажа. Это еще что.
Как и те, кто внимал некогда Эдвардсу, внимающие теперь Бентаму обратились
от темы неминуемого возмездия к вопросам попикантнее - задумываются о том,
вскроются ли их собственные тайные грешки.
Пуританство живет и процветает. Хвала Господу за то, что человеческая
психика многое умеет вытеснять. А если бы кто-нибудь встал и сказал про то,
что у многих из них сейчас на уме, - про то, что есть нечто эротическое в
самом преподавании, в потоках информации, текущих во все стороны, как...
телесные соки. Ведь Книга Бытия возводит первый грех к тому самому
надкушенному яблоку, плоду не с абы какого дерева, а с древа познания.
Влечение, возникающее между учеником и учителем, - издержки профессии.
Сколько студенток за эти годы влюблялось в Свенсона. Но он на собственный