"Франсин Проуз. Голубой ангел (университетский роман) " - читать интересную книгу автора

Свенсон должен бы спросить, почему кошмарные, но не испытывет ни
малейшего желания.
- Знаешь, - говорит Шерри, помолчав, - ты расслабься. Никто тебя не
уволит за то, что ты на занятиях разбираешь порнографические рассказы своих
студентов.
Да как она смеет недооценивать те опасности, которые поджидают его
ежедневно? Вот бы сама входила каждый день в аудиторию, врала бы про то,
что она любит больше всего на свете, а потом заползала бы в свою нору и
пыталась писать собственный роман!
Шерри достает кассету, ставит ее в магнитофон. "Разбуди меня, не давай
так долго спать". "Дикси Хамминбердз". Чума. Прощай, благословенная тишина.
Шерри слушает свое любимое, то, что обычно нравится и Свенсону. Этим летом
за городом он и сам включал звук на полную мощь, наслаждаясь торжественными
голосами, которым впору петь в хоре ангелов. Но сейчас он говорит:
- Терпеть не могу эту песню. Так и подмывает свернуть с дороги,
рухнуть на колени в кювете и принять Христа как Спасителя. Плюс ко всему, я
начинаю изнывать от зависти к тем счастливчикам недоноскам, которые в это
верят.
- Эй! - Шерри поднимает руку. - В чем я-то виновата? В том, что
поставила музыку?
Разбуди? Не давай спать? Неужто "Дикси Хамминбердз" и в самом деле
боятся проспать Страшный суд? Здесь, на земле, Свенсон и Шерри ищут хотя бы
шаткого равновесия между адом взаимных упреков и чистилищем тишины, которая
вполне сойдет за дружеское расположение.
Шерри выключает магнитофон.
- Извини, - говорит Свенсон. - Хочешь слушать - слушай.
- Да ладно. Тебе и так сегодня досталось.
- Я тебя люблю, - говорит Свенсон. - Это тебе известно?
- И я тебя, - отвечает Шерри.


* * *

Свенсону снится, что его дочь Руби позвонила и сказала, что думает о
нем, что все прощено и забыто. Он заставляет себя проснуться - в глаза ему
бьет яркий солнечный свет, наступило утро, которое приветствует его сразу
тремя не самыми приятными вещами.
Во-первых, надрывается телефон.
Во-вторых, это не Руби, которая как уехала в свой колледж, так домой и
не звонит. Она с ним разговаривает, когда он сам звонит ей в Стейт, в
общежитие, впрочем, "разговаривает" - сильно сказано, бурчит что-то в
ответ, и все эти невнятные междометия красноречиво свидетельствуют о
ненависти, которая кипит в ней с тех пор, как Свенсон - по глупости -
воспрепятствовал ее первой настоящей влюбленности, объектом которой был
выбран самый распутный за всю историю Юстонского университета студент.
В-третьих, он почему-то провел ночь на диване в гостиной.
Почему никто не подходит к телефону? Где, черт подери, Шерри? А может,
это Шерри и звонит - объяснить ему, почему он спал на диване. Если бы они
поссорились, он бы об этом помнил. Кроме того, они никогда не ложатся
спать, не помирившись или хотя бы не притворившись помирившимися, даже если