"Франсин Проуз. Голубой ангел (университетский роман) " - читать интересную книгу автора

конечно, и ему свойственно ошибаться... Он молча смотрит на класс, а затем
говорит:
- Хорошо уже и то, что здесь никто не вступает в интимные отношения с
животными.
- Да по сравнению с этим, - говорит Макиша, - история про курицу была
гениальной. Опять эта расистская блевотина! Ну да, как встретишь на улице
темнокожего, наверняка - либо бандит, убивающий невинных деток, либо
наркоман. Как она называет братьев? "Человеческими отбросами"?
- Посдержаннее, Макиша, - говорит Свенсон. - Мы к этому еще вернемся.
Обычно обсуждение мы начинаем с того, что нам в рассказе понравилось.
Он ждет невозможного, но тут вскидывает руку Анджела.
- Мне понравилось название "Латинос дьяблос". И еще - "Латина дьябла",
похоже на "Леди Годива". Отличное название для банды.
Анджела выглядит как-то по-новому - увереннее, спокойнее. Будто
замедлились психические реакции - ничего резкого, порывистого, словно
кто-то положил ей руку на плечо, и она, угомонившись, притихла. Неужели все
это из-за сообщения, которое оставил на ее автоответчике Свенсон?
- А "дьябла" - это испанское слово? - спрашивает Клэрис. - Бывает
дьявол женского рода? - Свенсон порой не может понять, что Клэрис делает в
Юстоне.
- Спорим, нет? - говорит Мег. - Они бы нам никогда такой власти не
дали. Даже у дьявола должен быть член.
Свенсон укоризненно качает головой. Студенты сочувственно хихикают.
- Надо подумать, - говорит Карлос. - Вы же знаете, мои предки с
Доминики. Мне насчет diabla ничего не известно. Есть слово bruja. Это
что-то вроде колдуньи. По-моему, не совсем то.
- Можно заменить на Latin brujos, - воодушевляется Анджела. - И на
Brujas latina. Тоже хорошо.
Макиша говорит:
- Ну как, мы закончили обсуждать то, что понравилось? Я опять хочу
сказать гадость.
- Разве закончили? - спрашивает Свенсон. - Друзья, кто хочет
рассказать о том, что ему понравилось в рассказе Кортни? - Кортни сидит,
уставившись в стену. - По-моему, была предпринята попытка коснуться
серьезных социальных проблем. Это кто-нибудь заметил?
Молчание. Высказываться никто не хочет. Среди его учеников идиотов
нет.
- Ну что ж, - вздыхает Свенсон. - Прошу вас, Макиша.
- Знаете, по-моему, это тот самый случай, когда человек пишет о том, в
чем ни хрена не понимает. Ты-то сама, Кортни, где росла? Небось, в
каком-нибудь бостонском особнячке? А прикидываешься, будто знаешь, что
творится в душе этой девчонки, когда она торчит там, на улице.
А Макиша где выросла? Кажется, в Дартмуте, вспоминает Свенсон. Однако
умеет в нужный момент перейти на сленг "братьев и сестер", чем с успехом и
пользуется.
- Макиша, - говорит Свенсон, - вы полагаете, невозможно вообразить
того, чего сами не испытали?
- Я этого не говорила, - отвечает она. - Я просто считаю, что есть
вещи, которых ты вообразить не можешь, да просто права не имеешь, если
ты...