"Франсин Проуз. Голубой ангел (университетский роман) " - читать интересную книгу автора

им в беседу вступать запрещено. Дэнни и вправду тот самый мальчик из
рассказа. И официантке он никогда не нахамит.
- Таким вот мы представляем себе героя? - Свенсон кидает тонущему
Дэнни соломинку. - Мелким пакостником? Или же...
- Послушайте! - перебивает его Нэнси. - А что... а что, если его
подружка закажет себе в пиццерии курицу? Нет, лучше так: пусть тот, другой,
закажет ей не мясо, а курицу! И когда мальчишка возвращается домой,
когда... делает, это... с курицей, он по сути мстит и девчонке и тому
взрослому парню...
- О, самое оно! - одобряет Карлос Остапчек.
- Так держать, подруга! - кричит Макиша.
- Интересно, - говорит Клэрис.
Остальные бурно выражают свое восхищение. Дэнни усмехается и бросает
взгляд на Нэнси, которая улыбается ему в ответ. Дэнни уверен, что написал
рассказ, который надо только чуточку доработать, и тогда его истинная
сущность - творение гения - проявится. Ему не терпится отправиться к себе в
комнату и занести все в компьютер.
Свенсон считает, что это убогая идея. Банальная, искусственная,
схематичная. Дерьмо на уровне школы имени О. Генри. Ну кто заказывает в
закусочной курицу, кто насилует куриные тушки лишь потому, что счастливый
соперник работает в ресторане, где их подают? Хуже нет, чем когда весь
класс настаивает на каких-нибудь губительных "поправках". В таких случаях
Свенсон либо хранит гробовое молчание, либо берет на себя роль сноба и
выпендрежника, который рад все испортить. Ну и что, что он преподаватель!
Да кого интересует его идиотское мнение? "Все с этим согласны?" Ради бога,
хоть кто-нибудь скажите же "нет"!
- По-моему, от всего этого несет дерьмом, - вступает высокий звонкий
голос, и все оборачиваются на Анджелу Арго.
Анджела Арго после того, как в самом начале семестра все они, впервые
войдя в класс, смущенно назвали свои имена, рта не раскрывала. Тощая и
бледная девушка с ярко-оранжевыми и изумрудно-зелеными прядями в рыжих
волосах, лицо тонкое, с острыми чертами, проколоты и уши, и губы, и брови;
носит (несмотря на жару) черную кожаную косуху и полный арсенал браслетов,
ошейников и цепей.
Свенсон побаивается тихонь. Одному Господу известно, что у них на уме.
Но Анджела-металлистка превзошла всех. Никогда ни слова не проронит, только
убийственно пожмет плечами или вздохнет красноречиво, вот и весь
комментарий, но ее присутствие - как блеск фейерверка, полыхающего прямо
посреди класса. Свенсон старается на нее не глядеть - из-за пирсинга.
Сейчас она сидит и постукивает шипованным браслетом о стол.
- Анджела, вы хотите сказать, что, если переписать рассказ именно так,
получится... дерьмо? - спрашивает Свенсон рефлексивно-иронично и
рефлексивно-печально. Вдруг Анджела решит, что он ее передразнивает, и
снова замкнется в молчании?
- Еще какое! - говорит Анджела.
В то же мгновение они чувствуют сейсмические толчки, у всех
закладывает уши - это предупреждение, что через несколько секунд загудят
колокола. Юстонские колокола расположены в куполе, как раз у них над
головой. Беседа прерывается. Попробовали бы те преподаватели, которые так
мечтают заполучить эту аудиторию и которые обычно слышат сладкий перезвон