"Болеслав Прус. Кукла (Роман)" - читать интересную книгу автора

соседстве с тросточками, зонтами и несчетным множеством изящных мелочей. В
левом же окне, пестревшем образцами галстуков, перчаток, калош и духов,
главное место занимали игрушки, чаще всего заводные.
Иногда, во время этих одиноких занятий, в старом приказчике просыпался
ребенок. Тогда он вытаскивал и расставлял на столе все механические игрушки.
Был среди них и медведь, карабкавшийся на столб, и петух, издававший хриплое
"кукареку", и бегающая мышь, и поезд, катившийся по рельсам, и цирковой
клоун, который гарцевал на коне, поднимая на руках другого клоуна, и
танцующие пары, кружившиеся в вальсе под звуки невнятной музыки. Пан Игнаций
заводил все эти фигурки и пускал их одновременно. А когда петух принимался
кукарекать, хлопая негнущимися крыльями, и кукольные пары пускались в пляс,
поминутно спотыкаясь и останавливаясь, когда оловянные пассажиры поезда,
едущего неведомо куда, удивленно глядели на него из окошек, когда весь этот
игрушечный мир в мигающем свете газовых рожков как-то фантастически оживал,
- тогда старый приказчик, подперев голову кулаками, тихонько смеялся и
бормотал:
- Хи-хи-хи! И куда это вы едете, уважаемые путешественники? Чего ради
ты, акробат, рискуешь свернуть себе шею? К чему вам обниматься, танцоры?..
Вот кончится завод, и вы все отправитесь обратно на полки. Вздор, все
вздор!.. А ведь умей вы думать, вам, наверное, казалось бы, что вы заняты
важным делом!
После такого или подобного монолога он быстро складывал игрушки и в
раздражении принимался шагать по пустому магазину, а следом за ним плелся
его грязный пес.
"Торговля-вздор... политика - вздор... поездка в Турцию - вздор... и
вздор вся жизнь, начала которой мы не помним, а конца не знаем... Где же
истина?.."
А так как суждения такого рода он высказывал иногда и вслух, при людях,
то его считали чудаком, и почтенные дамы, у которых были дочери на выданье,
не упускали случая заметить:
- Вот до чего доводит мужчину холостая жизнь!
Из дому пан Игнаций выходил редко и ненадолго; обычно он прогуливался
по улицам, где жили его товарищи по профессии или служащие магазина. Однако
и тут его темно-зеленая куртка или табачного цвета сюртук, пепельно-серые
брюки с черными лампасами и выцветший цилиндр, а более всего застенчивые
манеры привлекали к себе всеобщее внимание. Пан Игнаций об этом знал и с
каждым разом все больше терял охоту к прогулкам. В праздники он предпочитал
растянуться на кровати и часами глядеть в свое зарешеченное окно, из
которого видна была серая стена соседнего дома, украшенная
одним-единственным, тоже зарешеченным окном, где иногда стоял горшочек масла
или висели заячьи останки.
Но чем реже он выходил из дому, тем чаще мечтал о каком-нибудь далеком
путешествии - в деревню или за границу. Все чаще виделись ему во сне зеленые
поля и темные леса, где он мог бы бродить, вспоминая молодые годы.
Постепенно в нем пробуждалась глухая тоска по сельскому пейзажу, и он решил
сразу по возвращении Вокульского уехать куда-нибудь на все лето.
- Хоть раз перед смертью, зато уж на несколько месяцев, - говорил он
сослуживцам, которые, неизвестно почему, посмеивались над его проектами.
Добровольно отгородившись от природы и людей, погрузившись в
быстротечный, но тесный круговорот магазина, он все сильнее ощущал