"Болеслав Прус. Кукла (Роман)" - читать интересную книгу автора

рисковать и ничего не потерять, они отдавали дань красоте панны Изабеллы,
ничем себя при этом не связывая, и втихомолку опускали у дверей свои
визитные карточки, в душе моля бога, чтобы их вдруг не пригласили прежде,
чем прояснится положение.
Ответных визитов пан Томаш, разумеется, не делал. Такое поведение
оправдывали в свете его эксцентричностью и скорбью по покойному
Виктору-Эммануилу.
Между тем пан Томаш днем прогуливался по Аллеям, а вечерами играл в
вист в купеческом собрании. Лицо его было всегда так спокойно, осанка так
величава, что поклонники его дочери совсем теряли голову. Самые
осмотрительные выжидали, но более смелые опять начали дарить панну Изабеллу
томными взглядами, тихими вздохами и трепетным пожатием руки, на что она
отвечала ледяным, а порой и презрительным равнодушием.
Панна Изабелла была на редкость хороша собой. Все в ней было необычно и
совершенно. Рост выше среднего, удивительно стройная фигура, пышные
белокурые волосы с пепельным отливом, прямой носик, полураскрытые губки,
жемчужные зубы, ручки и ножки - образец изящества. Особенное впечатление
производили ее глаза - то томные и мечтательные, то искрящиеся весельем, то
светло-синие и холодные, как лед.
Поразительна была игра ее лица. Когда она говорила, то говорили не
только ее губы, но и брови, ноздри, руки, все существо, а прежде всего
глаза, из которых, казалось, душа так и рвалась навстречу слушателю. А когда
слушала, казалось, будто она проникает в самую душу своего собеседника.
Глаза ее умели голубить, ласкать, плакать без слез, жечь огнем и обдавать
холодом. Иногда можно было подумать, что в порыве нежности она вот-вот
обнимет счастливца и склонит голову ему на плечо; однако, когда тот уже таял
от блаженства, она вдруг каким-то неуловимым движением давала понять, что
поймать ее невозможно, что она выскользнет, или оттолкнет, или попросту
велит лакею вытолкать поклонника за дверь...
Любопытное явление представляла собою душа панны Изабеллы.
Если бы кто-нибудь серьезно спросил ее: "Что такое мир и что такое она
сама?" - несомненно, она ответила бы, что мир - это зачарованный сад со
множеством волшебных дворцов, а она - нимфа или богиня, сошедшая на землю.
Панна Изабелла с колыбели жила в мире красоты, в мире не только
необычном, но поистине - сверхъестественном. Спала она на пуху, одевалась в
шелк и кружева, сидела на мягкой резной мебели из эбена или палисандра, пила
из хрусталя, ела на серебре и фарфоре драгоценнее золота.
Для нее не существовало времен года, - была вечная весна, проникнутая
мягким светом и благоуханием живых цветов. Не существовало поры дня, ибо она
месяцами ложилась спать в восемь утра, а обедала в два часа ночи. Не
существовало также географических различий, ибо в Париже, в Вене, в Риме,
Берлине или в Лондоне ей встречались все те же люди, те же нравы, та же
мебель и даже все те же блюда: супы из водорослей Тихого океана, устрицы из
Северного моря, рыба из Атлантики или Средиземного моря, дичь всех стран,
фрукты всех частей света. Даже силы тяжести для нее не существовало, ибо
стулья ей пододвигали, тарелки подавали, ее самое по улице везли, на
лестнице поддерживали, на горы поднимали на руках.
Вуаль защищала ее от ветра, карета - от дождя, соболя - от холода,
зонтик и перчатки - от солнца. И так жила она изо дня в день, из месяца в
месяц, из года в год, царя над людьми и даже над законами природы.