"Болеслав Прус. Грехи детства" - читать интересную книгу автора

следовал пинок ногой пониже упомянутого узла на рубашке. Мальчик, пока был
глуп, отвечал на подобные угощения горьким плачем, но, набравшись ума, что
наступило довольно скоро, при такой оказии молчал, как мышка, и забивался
под лавку за большую лохань, из которой кормили свиней. Видимо, ему не
хотелось, чтобы его обваривали кипятком, как то уже однажды случилось.
Бывало и так, что Валек просиживал под лавкой долгие часы, пока не
собирались люди к обеду или к ужину. Иногда, увидев высунувшуюся из-под
лавки голову ребенка и его полные слез глаза, блестевшие при виде клецек,
батраки спрашивали мать:
- А ему вы не дадите? Ну, тому, что подобрали под капустой?
- Чтоб ему с тобой вместе провалиться сквозь землю, - с раздражением
отвечала женщина и, хотя прежде собиралась накормить Валека, теперь не
давала ему есть.
- Нельзя же мальчишке, хоть и приблудному, подыхать с голоду, -
вразумляли ее бабы.
- Пускай же подохнет наперекор вам, раз вы такое наговариваете!..
А так как сидела она на ушате, спиной к лавке, то и пинала Валека
пяткой в зубы.
Тогда батраки назло матери вытаскивали мальчика из его убежища и
кормили.
- Ну, Валек, - говорил один, - поцелуй пса в хвост, получишь клецки.
Мальчик точно выполнял приказание и за это глотал большущие клецки,
даже не жуя.
- Ну, а теперь дай матери тумака, получишь молоко...
- О, чтоб вам руки повывернуло! - кричала судомойка, а мальчик удирал
за свою лохань.
Иногда, запыхавшись, замирая от страха, он во весь дух мчался во двор и
прятался в густой листве кустов против господского дома. А когда слезы на
глазах его высыхали, он видел на крыльце прехорошенький столик, подле него
два стульчика, а на них Лёню и мою сестру; горничная повязывала им салфетки
на шею, Салюся наливала кофе, а графиня говорила:
- Дуйте, детки, не обожгитесь, не пачкайтесь... А может, не сладко?..
Когда батраки уходили на работу и в кухне никого не было, судомойка
выходила во двор и кричала:
- Валек!.. Валек!.. Поди-ка сюда!..
По голосу мальчик угадывал, что можно выйти, и бежал в кухню. Мать
давала ему ломоть хлеба, деревянную ложку и немного борща в огромной миске,
из которой ели шесть человек. Валек садился на пол, мать ставила ему миску
между ног и, оправляя на нем сзади рубашонку, говорила:
- А если ты еще когда поцелуешь Бурека в хвост, я тебе все ребра
пересчитаю. Попомни!
И она уходила мыть посуду.
Тогда, словно из-под земли, откуда-то вылезал дворовый пес и усаживался
против мальчика. Сначала он лязгал зубами, отгоняя мух, зевал и облизывался.
Потом, понюхав борщ раз и другой, осторожно опускал язык в миску. Валек его
- хлоп! - ложкой по башке. Пес пятился, снова зевал и снова разика два
ухитрялся лакнуть, уже посмелее. Потом мальчик мог хлопать его ложкой
сколько угодно, - пес, войдя во вкус, ни за какие сокровища не оторвался бы
от миски. Но тут и Валек смекал, что выгадает тот, кто первый приналяжет, и
ел так, что за ушами трещало, с одного края, а пес как ни в чем не бывало