"Болеслав Прус. Ошибка" - читать интересную книгу автора

молитву богородице за тех, кого в пути застигла непогода, я спросил у
матери:
- А правда это, мама, что, если путников застигнет вьюга, им стоит
помолиться - и бог посылает ангела указать им дорогу?
- Правда, дитятко.
- И ангел идет впереди лошадей, и они даже без кучера сами находят
дорогу домой?
- Да, сынок.
- А если бы тот старик заплутался, разве по его молитве бог не послал
бы ему ангела?
- Господь милосерден, Антось, и заботится о самых дурных людях.
Я лег уже несколько успокоенный и без тревоги прислушивался к шуму
ветра. Мне казалось, что в эту ночь бог не спит и, наклонясь с неба к земле,
где бушует метель, время от времени раздвигает снежные тучи, чтобы увидеть,
не блуждает ли где в поле путник, которому надо послать на помощь ангела. Я
даже готов был поклясться, что по временам среди шума ветра, скрипа деревьев
и стука метавшихся от ветра ставень ясно слышу мощный и властный голос,
приказывающий: "Вставай, ангел!" После этого на земле наступала тишина.
- Со стариком ничего не случится, - сказал я себе и крепко уснул.


* * *

Новый год начался очень хорошо. Учитель в первый раз вручил мне "табель
успеваемости" на красивой бумаге, окаймленной гирляндой цветов. В табеле
этом он поставил мне по всем предметам отличные отметки, написал, что
поведение примерное и что я переведен в следующий класс. В награду за это
мама заказала для меня санки.
Санки были совсем маленькие, но как я тешился ими! Сразу за нашими
сараями высился пригорок. На его верхушке я ставил санки, садился на них - и
вниз! С полдороги я уже слышал только свист ветра в ушах и дальше мчался так
быстро, что вихрем слетал в открытое поле внизу. В первый раз все у меня шло
хорошо, а во второй (сам не знаю, почему так вышло!) я, съезжая с пригорка,
вдруг почувствовал, что еду не на санках, а на собственной голове, потом
снова очутился на санках, через минуту - опять на голове и так уже до самого
низу, где я наконец отпустил санки и они умчались в поле, а я по пояс
провалился в сугроб. Вообще, вначале санки мои ездили на мне не реже, чем я
на них. Зато позднее я научился ими управлять так ловко, что не раз
предлагал маме прокатить ее. Но у нее никогда не было времени.
Однажды, когда я катался, на горку пришла моя няня. Я схватил ее за
шиворот, чтобы силой усадить на санки и съехать вниз. Но она сердито
вырвалась и сказала:
- Все только шалости у тебя на уме! А уж сегодня надо бы угомониться.
- Почему сегодня? - спросил я, удивленный ее тоном.
- Пришли вести, что война...
- Война? - переспросил я. - Война?
Я закинул санки за плечи и пошел домой. Это слово "война" всегда
означало для меня что-то очень далекое и древнее. Но сейчас оно обрело
какой-то новый смысл, мне совершенно неясный.
Проходя мимо овина, я заметил, что работники не молотят, а сидят и