"Болеслав Прус. Ошибка" - читать интересную книгу автора

- Когда скажешь, что сын не воротится... - повторила майорша дрожащим
голосом. - Ах, какая песня прекрасная!
А панны шумно требовали, чтобы кассир спел еще "Летят листья".
Кассир ударил по струнам, снова откашлялся и запел, несколько понизив
голос:

Летят с ветвей листья, что росли на воле,
Поет грустно птичка над могилой в поле:
Не дала ты сынам счастья, родина-мать,
Все изменилось, в земле они спят.{135}

В комнате было тихо, как в костеле, слышны были только всхлипывания
старой майорши. Вдруг бургомистр схватился за голову.
- Извините! Выгляни-ка опять во двор, пан секретарь, - не стоит ли тот
под окном...
Секретарь выбежал из комнаты, все гости стали перешептываться. Но во
дворе не оказалось никого.
- Ну, теперь я вам спою кое-что строго запрещенное, - объявил кассир.
- Побойся бога, человече! - всполошился бургомистр. - Не губи ты нашей
почтенной и столь гостеприимной хозяйки! - Он указал на мою мать.
Но мать беспечно махнула рукой.
- Э, пусть делают, что хотят. Только одно утешение нам и осталось -
послушать иной раз хорошую песню.
- Вас-то, может, и не тронут, - сказал бургомистр. - Но здесь
присутствует его преподобие, он - лицо официальное...
- Я боюсь только одного бога, - буркнул ксендз.
- Наконец, здесь я, бургомистр! И если я пострадаю, кто заменит моим
детям отца?
- Ну, ну, бояться нечего, - сказал ксендз. - Никогда я не замечал,
чтобы тот подслушивал под окнами.
- Ему нет надобности ходить под окнами - ведь его дом в трех шагах
отсюда, - не сдавался расстроенный бургомистр.
- А до почты от его дома только верста и двести саженей, - вставил
почтмейстер.
- Так ты хотя бы пой тихонько, не ори во все горло, - сказал бургомистр
кассиру.
- Что за выражения, папа! - возмутилась старшая дочь бургомистра. - Ну,
можно ли говорить так про это чудное пение?
- Видно, наш пан бургомистр метит уже в уездные начальники, - съязвил
кассир. - Не бойтесь, не бойтесь! Если кому суждено пасть жертвой, то прежде
всего мне...
- И падешь и падешь! - горячился бургомистр. - Это самый отчаянный
революционер во всем городе! - тихо сказал он ксендзу.
Довольный публичным признанием его революционных заслуг, кассир вытянул
ноги так, что они казались еще тоньше обычного, и, вперив взор в старшую
дочку бургомистра, запел вполголоса:

Бегут разбитые мавров отряды,
Народ их в цепи повязан.
Еще стоит твердыня Гренады,