"Болеслав Прус. Примирение" - читать интересную книгу автора

Громадзкий вернулся к своей работе, взялся за нее с удвоенным прилежанием,
но в душе у него проснулось беспокойство.
"Что тут делать?.. - думал он. - Бабища сейчас же скажет, что не
укорачивала брюки, и что я им отвечу, если они спросят про сорок грошей?..
Квецинский и Лукашевский не стали бы издеваться надо мной, но Леськевич?..
Завтра же растрезвонит на весь университет, что я, как свинья, за сорок
грошей перешиваю чужие штаны!.."
Он кончил шить, окинул взглядом свое произведение и нашел его
великолепным. Но лежавшая на столе дырявая монета показалась ему почему-то
более темной и грязной, хотя желудок громким голосом требовал белков, жиров
и углеводов.
Громадзкий повесил перешитые брюки на дверь, закурил папиросу и
принялся ходить взад-вперед по квартире.
"Сорок грошей, - думал он, - я заработал по чести... Взять монету или
не брать?.. Вчера я тоже ел очень мало, на завтра до самого вечера у меня
нет еды... организм угасает... чахотка... Но завтра все будут кричать, что я
свинья... В конце концов каждый что-то дал этому парнишке: Незабудка -
брюки, Селезень - пиджак, а про меня скажут, что я хитрый и наживаюсь на
бедняке..."
После того как он выкурил папиросу, муки голода немного утихли.
Громадзкий съел один кусок сахару, другой... Потом зашел на кухню, где лежал
узелок с вещами мальчика, и развязал его. Там были две совсем грязные
ситцевые рубашки, дерюжные кальсоны, тоже грязные, и две пары новых носков
(подарок панны Марии Цехонской).
Громадзкий обозрел убогое белье мальчика - каждую вещь он брал двумя
пальцами и подносил к свету. И вдруг, при мысли, что он ничего не дал такому
горемыке, как этот Валек, сердце у него сжалось сильнее, чем пустой желудок.
Все дали, даже Леськевич, а он не только ничего не дал, но еще собирался
пообедать за счет нищего, у которого нет чистой рубашки.
- Я подлец!.. - пробормотал он, подошел к открытому окну и стал звать:
- Барбария!.. сюда... сюда!..
- Мама, пан зовет, - отозвался тонкий голосок во дворе.
Громадзкий закурил вторую папиросу, надел шапку набекрень и ждал. Лишь
немало времени спустя в дверь постучала дворничиха.
- Чего?.. - угрюмо спросила она.
- Возьмите вот, - сказал Громадзкий, указывая на стол, - сорок
грошей... А здесь, - добавил он, - грязное белье мальчика... Надо выстирать
ко вторнику.
Мрачное лицо Барбары просветлело.
- Вы уходите? - спросила она. - Может, самовар поставить?
- Не надо, - ответил он. - Я иду на званый обед.
И он ушел, гордо задрав голову, держа руки в карманах, где не было ни
гроша.


VII

После путешествия, продолжавшегося несколько минут, пан Квецинский, пан
Леськевич и пан Лукашевский, а также опекаемый ими Валек очутились во дворе
ресторана "Chateau de fleurs"*, получившего свое название в честь нескольких