"Болеслав Прус. Примирение" - читать интересную книгу автора

звездой! - возразил Лукашевский.
- Сейчас тебе скажу, - оглядываясь по сторонам, начал Леськевич. -
Хорошо, что мальчик ушел. Вот возьмем хотя бы этот случай... Попель учил
паренька, ты его привез, каждый из нас что-то ему дал... А Громадзкий?..
Пожалел даже старые подтяжки, не пошел с нами обедать, лишь бы не платить
свою долю за пропитание ребенка... Впрочем... что тут долго говорить? Когда
Незабудка подарил Валеку свои брюки, Громадзкий должен был бы дать деньги на
их перешивку. Между тем ты дал сорок грошей, а он весьма нахально взял на
себя посредничество перед дворничихой... Разве так поступает человек, у
которого есть самолюбие?..
- Да, может, у него ни черта нет, - вставил Лукашевский.
- Ни черта нет? А за квартиру тотчас выложил шесть рублей, и за
переписку ему завтра несколько рублей заплатят. Ха! Ха!.. - засмеялся
Леськевич. - Громадзкий - это такая скотина, что я не удивлюсь, если он сам
переделает малому брюки, а монету прикарманит... Барбаре ее не видать...
- Ты скотина, Селезень, - с негодованием возразил Квецинский. - Громада
такой порядочный человек, что даже тебе починил бы штаны, если бы у тебя не
было денег на портного, и ничего бы с тебя не взял бы... Я ведь его знаю...
- Глядите-ка...
В этот момент чрезвычайное происшествие прервало дальнейший спор
товарищей. Валек спрятался за мусорным ящиком и там его сорвало. Покровители
мальчика, официантки, даже поваренок, поспешили на помощь бедняге. Ему
подали воды...
- Борщ, язык, две порции сладкого, пиво... все пошло к черту!.. -
ворчал Леськевич. - У него, очевидно, катар желудка, бедный парень.
И его сердце наполнилось еще большей симпатией к Валеку.
- Мы сглупили, - с огорчением сказал Лукашевский. - Разумеется, мальчик
привык к простой пище, а мы его закормили всякими фрикасе...
- Не получилось бы то же самое с его образованием!.. - прошептал
перепуганный Квецинский.
Мальчик мало-помалу успокоился, снова порозовел, отдышался. Затем три
покровителя окружили его и, под смех одних посетителей ресторана и
соболезнования других, вывели на улицу.
Квецинский подозвал извозчика и сказал товарищам.
- Отвезите малыша домой, а мне надо идти...
- К Валерке, - вставил Леськевич, подсаживая в пролетку мальчика.
Квецинский презрительно поглядел на Селезня, но, когда пролетка
тронулась, остановил ее и шепнул Лукашевскому:
- Если на вас накинется дома Текля, скажите, что я заболел и пошел к
врачу... Так будет лучше всего...
- Уж мы ею займемся, - насмешливо пообещал Леськевич.
Быстро и без приключений они подъехали к дому. Лукашевский хотел взять
Валека под руку, но больной взбежал по лестнице, как заяц, и оказался на
третьем этаже прежде, чем его покровители поднялись на второй. Несмотря на
это, Лукашевский велел мальчику раздеться, уложил его на свою кровать,
старательно выстукал и выслушал со всех сторон, чем даже вызвал зависть у
Леськевича, которого давно уже не выстукивали.
В результате, убедившись, что мальчику ничего не угрожает, Лукашевский
позвал дворничиху и приказал ей поставить самовар. В это время Леськевич
заметил висевшие на двери уже переделанные брюки и... внимательно их