"Марсель Пруст. Обретенное время" - читать интересную книгу автора

француженкам".
Лувр, да и все музеи были закрыты, и если заголовок газетной статьи
сообщал о "сенсационной выставке", то можно было не сомневаться: речь шла не
о картинах, а о платьях, - которым, впрочем, уготовано было напомнить "обо
всех этих утонченных радостях искусства, что парижанки едва не забыли".
Итак, изящество и радость обретались вновь; элегантность, за отсутствием
искусств, нуждалась в оправданиях, как это уже было в 1793-м, - тогда
художники, выставлявшиеся в революционном Салоне, возглашали, что "напрасно
наши аскетические республиканцы возомнили, будто нельзя заниматься
искусством, поскольку вся Европа осадила территорию свободы". Так в 1916-м
поступали кутюрье, не без гордости художников признававшие, впрочем, что
"поиск нового, уход от банальности, утверждение индивидуального стиля,
работа на победу, открытие для послевоенных поколений новой формулы
красоты - вот поставленная задача, преследуемая ими химера, и в этом можно
убедиться, посетив выставку, удобно расположившуюся на улице....., где
желание затмить светлой веселой нотой (со сдержанностью, конечно, приличной
обстоятельствам) печальные звуки нашей поры - кажется прямо-таки
лейтмотивом. Уныние поры", воистину, "могло бы и унять женскую энергичность,
если бы нам не приходило на ум такое количество высоких примеров
выносливости и отваги. Так что, вспомнив о наших бойцах, которые мечтают в
окопах об уюте, об изящных нарядах далеких подруг, покинутых у очага,
привнесем еще больше выдумки в создание платьев, отвечающих потребностям
времени! В моде теперь, само собой, все английское, союзническое, и все в
этом году просто без ума от платья-бочки; веселая непринужденность этой
модели придает девушкам что-то забавное и вместе с тем на редкость
изысканное. Так что одним из самых счастливых результатов этой печальной
войны", добавляет очаровательный хроникер (мы думаем: взятие потерянных
провинций, пробуждение национального чувства), "одним из самых счастливых
результатов этой печальной войны станет созидание - без необдуманной
роскоши, из пустяков, из ничего - нового типа изящества и элегантности.
Платью из дома моделей, выпущенному во множестве экземпляров, на данный
момент предпочитают платья на заказ, потому что они отвечают и духу, и
вкусу, и личным предпочтениям каждой".
Вполне естественно, что благодаря бедствиям, порожденным войной, общему
числу искалеченных, милосердие становилось "еще изощренней", - оно-то и
обязывало дам в высоких тюрбанах выходить вечером на "чай" у стола для
бриджа, чтобы "обсудить положение на фронтах", пока за дверьми их ждал
автомобиль и красивый офицер, болтавший с лакеем. Впрочем, новы были не
только шляпки, растянувшие лицо до размеров чудного цилиндра. Новы были и
лица. Эти дамы в шляпках явились бог весть откуда и являли собой цвет
изысканного общества - одни уже шесть месяцев, вторые два года, а некоторые
целых четыре. Им, впрочем, это отличие казалось столь же важным, как во
времена моих первых выходов в свет для семейств вроде Германтов и Ларошфуко
три или четыре столетия подтвержденного старшинства. Мадам, знакомая с
Германтами года так с 1914-го, как на выскочку смотрела на представленную им
в 1916-м, она приветствовала ее кивком старой дамы, разглядывала в лорнет,
одной гримасой давая понять, что неизвестно даже, собственно говоря, была ли
та когда-нибудь замужем. "Все это довольно отвратительно", - заключала дама
1914-го года, желавшая, чтобы цикл новых допущений закончился ею. Эти новые
лица (казавшиеся молодым уже старыми, а для некоторых стариков, которые