"Марсель Пруст. Обретенное время" - читать интересную книгу автора

иногда из большого света выползали, достаточно узнаваемыми, чтобы их новизна
была сносной) не только увеселяли общество разговорами о политике и музыке в
узком кругу, вдохновлявшем на такие беседы, необходимо было, чтобы именно
они предложили эти темы, ибо для того, чтобы вещи казались новыми, даже если
они стары (и даже если они действительно новы), как в искусстве, в медицине,
так и в свете, нужны новые имена. (Кое в чем, впрочем, они действительно
поражали новизной. Г-жа Вердюрен ездила во время войны в Венецию, но
поскольку подобные люди избегали говорить "о печальном и чувствах", то если,
по ее словам, что-то ее поразило, то было не Венецией, не Сан-Марко, не
дворцами, одним словом, ничем из того, что мне нравилось, а она не ценила, а
лишь огнями прожекторов в небе, и о прожекторах она давала сведения,
подкрепленные цифрами. Так из столетия в столетие возрождается реализм - как
реакция на искусство, доселе вызывавшее восхищение.) Салон г-жи де
Сент-Эверт, как потрепанная этикетка, уже не никого мог привлечь ни
величайшими артистами, ни влиятельнейшими министрами. Напротив, сбегались
выслушать мнение секретаря первых, либо заместителей заведующих
секретариатами вторых - к новым дамам в тюрбанах, чей крылатый и стрекочущий
наплыв затопил Париж. Королева дам первой Директории была юна и прекрасна,
ее звали г-жа Тальен. У дам второй Директории королев было сразу две, они
были безобразны и стары, их звали г-жа Вердюрен и г-жа Бонтан. Кто теперь
мог упрекнуть г-жу Бонтан за роль ее мужа в деле Дрейфуса, столь жестоко
раскритикованную в Эко де Пари? Вся Верхняя палата стала, к определенному
моменту, ревизионистской, и бывшие ревизионисты, равно бывшие социалисты
должны были, по необходимости, составлять партию социального порядка,
веротерпимости и военной готовности. Кажется, прежде г-на Бонтана
ненавидели, потому что антипатриоты именовались тогда дрейфусарами. Но
теперь это название было забыто и заменено названием противника закона трех
лет[26]. А г-н Бонтан как раз принимал участие в подготовке этого закона и,
следовательно, являлся патриотом. Нововведения, преступные или только
отчасти (впрочем, этот социальный феномен - только проявление более общего
психологического закона) вызывают ужас лишь до тех пор, пока не претерпели
процесса уподобления, пока они не окружены успокаивающими деталями. Так было
и с дрейфусарством, так было и с женитьбой Сен-Лу на дочери Одетты, - брак
этот поначалу вызывал общее возмущение. Теперь у супругов Сен-Лу встречались
"все видные люди", Жильберта сама могла бы вести себя, как Одетта, и вопреки
тому к ней все равно бы "ходили", осудив ее разве, как дуэрья -
неустоявшиеся моральные новшества. Теперь дрейфусарство было включено в один
ряд с вещами почтенными и привычными. А что это такое, теперь, когда оно
стало допустимым, заботило не больше, чем тогда, когда дрейфусаров порицали.
Больше это не было shocking. Это было в порядке вещей. Едва ли кто
вспоминал, что это вообще имело место, как по прошествии нескольких лет
невозможно установить, был ли вором отец такой-то девушки, или не был. В
крайнем случае, можно сказать: "Нет, это зять, либо вы говорите про
однофамильца. Про него таких слухов я не припомню". К тому же, дрейфусарство
дрейфусарству рознь, и тот, кого принимали у герцогини Монморанси, кто
провел закон трех лет, был не так уж ужасен. Как говорится, "простится
всякий грех". И это забвение, пожалованное дрейфусарству, a fortiori
затронуло дрейфусаров. Впрочем, дрейфусаров теперь нельзя было встретить и в
политике, поскольку каждый, кто хотел войти в правительство, к этому времени
дрейфусаром уже стал, и даже те, кто когда-то противостоял дрейфусарству в