"Марсель Пруст. Обретенное время" - читать интересную книгу авторасвои желания чем-то уже свершающимся, не осмеливается, тем не менее, чтобы
его не опровергли события, употреблять будущее время, и приспособил для этой цели, как обозначение будущего, глагол "мочь"?". Я признался г-ну де Шарлю, что не совсем понимаю, о чем он говорит. Следует отметить, что герцог де Германт не разделял пессимизма своего брата. К тому же, он в еще большей степени был англофилом, чем де Шарлю - англофобом. Он считал г-на Кайо предателем, тысячу раз заслуживающим расстрела. Когда брат просил его привести доказательства, г-н де Германт отвечал, что если бы следовало осуждать только тех, кто подписался под бумагой: "Я предал", предательство никогда не понесло бы наказания. На тот случай, если мне не представится возможности обратиться к этому вновь, я замечу также, что года через два герцог де Германт, воодушевленный кристальным антикайоизмом, встретится с английским военным атташе и женой его, прекрасно образованной парой, - он подружится с ними, как во времена дела Дрейфуса с тремя очаровательными дамами, - и с первого же дня его изумит, что, буде речь заходит о Кайо, осуждение которого он считал делом решенным, а преступление очевидным, в ответ от образованной, очаровательной пары он слышит следующее: "Но скорее всего его оправдают, его вина совершенно не доказана". Г-н де Германт попробует сослаться на слова г-на де Норпуа, брошенные ошеломленному г-ну Кайо в лицо: "Вы - Джолитти Франции, да, господин Кайо, вы - Джолитти Франции"[87]. Но очаровательная и образованная пара улыбнется, г-на де Норпуа подвергнет осмеянию, приведет примеры его маразма, и в заключение отметит, что это в Фигаро написано, что Норпуа так сказал, глядя на "ошеломленного" г-на Кайо, но в действительности, скорее всего, г-н Кайо в ответ ухмылялся. Мнения г-на де англичанки в 1919-м было не до такой степени неправдоподобно, - тогда англичане не называли немцев иначе, чем "гансами", и требовали жестокого наказания виновных, - как пророчество, что мнение англичан о немцах также претерпит изменение, что в их стране будут принимать постановления, ущемляющие интересы Франции и способствующие поддержке Германии. Вернемся к г-ну де Шарлю: "Дело в том, - ответил он, - что "мочь" в статьях Норпуа стало формой будущего времени, то есть, обозначением желаний Норпуа, как и, впрочем, желаний каждого из нас, - добавил он, быть может, не вполне искренне. - Если бы этот глагол не указывал на будущее время, то, говоря по строгости, следовало бы думать, что он употребляется применительно к какой-нибудь стране в своем изначальном смысле, - например, всякий раз, как Норпуа говорит: "Америка не смогла бы остаться безразличной к этим постоянным нарушениям права", "двуглавая монархия не смогла бы не прийти к раскаянию", - ясно, что подобные фразы отражают желания Норпуа (как и мои, как и ваши), но, в конце концов, вопреки всему этот глагол может еще сохранять и свое старое значение, и страна так же может "не мочь", Америка может "не мочь", монархия "двуглавая"[88] может "не мочь" (несмотря на извечное "непонимание психологии"). Но всякие колебания отпадают, когда Норпуа пишет: "эти систематические опустошения не могли бы не убедить нейтралов", "Поозерье не могло бы не упасть в короткий срок в руки союзников", "результаты этих нейтралистских выборов не смогли бы отразить мнения подавляющего большинства". Но ведь факт, что эти "опустошения", "районы" и "результаты" - предметы неодушевленные, и "не мочь" они не способны. Благодаря этой формуле Норпуа попросту обращается к нейтралам с |
|
|