"Марсель Пруст. Комбре" - читать интересную книгу автора

которые еще преследуют его в ночном безмолвии, и грядущей радостью
возвращения.
Я нежно прижимался щеками к прекрасным щекам подушки, тугим и свежим,
словно щеки нашего детства. Я чиркал спичкой, смотрел на часы. Скоро
полночь. Время, когда разбуженный приступом больной, которому пришлось
уехать и заночевать в незнакомой гостинице, радуется, приметив под дверью
полоску света[4]. Какое счастье, уже утро! С минуты на минуту встанут слуги,
он позвонит, ему помогут. Надежда, что скоро станет легче, придает ему
стойкости. Вот и шаги слышны, они приближаются, потом удаляются. И полоска
света под дверью исчезла. Полночь; только что погасили газ; ушел последний
слуга, и всю ночь придется терпеть, и нет спасения.
Я засыпал опять и подчас просыпался после этого уже только на миг,
успевал услышать вечное потрескивание деревянных панелей, открыть глаза и
впиться в калейдоскоп темноты, в мгновенном проблеске сознания порадоваться
сну, в который были погружены мебель, спальня, все, чего я был лишь малой
частицей и с чем скоро опять сроднюсь в общем бесчувствии. Или я во сне без
усилий возвращался в навсегда ушедшие ранние годы, вновь обретал детские
страхи, например что двоюродный дедушка будет меня дергать за кудряшки, -
этот страх развеялся в тот ознаменовавший для меня новую эру день, когда их
состригли. Во сне я забывал об этом событии; память о нем возвращалась сразу
же, как только мне удавалось проснуться и ускользнуть от рук двоюродного
дедушки, но на всякий случай, прежде чем вернуться в мир сновидений, я
зарывался всей головой в подушку.
Иногда, подобно тому как из ребра Адама родилась Ева, из неловкого
положения моего бедра, пока я спал, рождалась женщина. Она возникала из
внезапного наслаждения, а я воображал, что это она мне его дарила. Я
чувствовал ее тепло, на самом деле исходившее от моего собственного тела,
хотел к ней прижаться и просыпался. Остальное человечество казалось мне
страшно далеким по сравнению с этой женщиной, которую я покинул всего
мгновенье назад; моя щека еще хранила тепло ее поцелуя, тело поламывало от
тяжести ее стана. Если она, как иногда случалось, напоминала чертами лица
женщину, которую я знал в жизни, я душой и телом устремлялся к одной цели -
увидеть ее снова; так люди пускаются в странствия, чтобы своими глазами
увидеть желанный город, и воображают, будто можно в реальной жизни
насладиться очарованием мечты. Постепенно память о ней рассеивалась, я
забывал девушку из моего сновидения.
Спящий человек окружает себя чередой часов, строем годов и миров.
Просыпаясь, он инстинктивно сверяется с ними и вмиг просчитывает, какую
точку земли он сейчас занимает, сколько времени протекло, пока он спал; но
их ряды могут смешаться, прерваться. Пускай сон одолеет его под утро, после
бессонницы, над книгой, совсем не в той позе, в какой он обычно засыпает, и
вот уже ему будет довольно поднять руку, чтобы остановить или обратить
вспять солнце, и в первую минуту после пробуждения он уже не будет знать,
который час, и решит, что лег совсем недавно. А если его сморит в положении
еще более неуместном и непривычном, например в кресле, после обеда, тогда
сошедшие с орбит миры охватит полное смятение и волшебное кресло отправит
его на всей скорости путешествовать по времени и пространству; и в тот миг,
когда он откроет глаза, ему почудится, что он лег спать несколько месяцев
тому назад в другой стране. И даже если я засыпал в своей кровати, но
достаточно крепко, так чтобы сознание до конца угомонилось, из него