"Виктор Пшеничников. Тропою джейрана ("Искатель", 1986, № 2)" - читать интересную книгу автора

себе друзей среди шакалов. Пусть они послушают твои речи.
Черный человек отчаянно вцепился в расшитую дорогой нитью, сверкающую
на солнце полу халата Ахмет-хана.
- Не губите! Ради аллаха, пощадите моих детей: пропадут.
- Прочь!.. Уберите его с моих глаз.
В банде встретил Мухаммеда, слегка тронувшегося умом после взрыва и
все же узнавшего Хаятоллу, узнавшего его голос. Когда-то близкий его друг
теперь похож был на старика: ходил сгорбленным и слюнявым, и помыкал им
всякий, кому не лень. Мухаммед любил бросать камешки с вершины в ущелье, и
когда однажды Хаятолла спросил, зачем он это делает, печально ответил:
- Чтобы искупить чужие грехи. Твой отец грешен больше всех: он запер
в доме жену и сжег.
Хаятолла в ужасе бросился от него прочь, но вскоре остановился.
Сердцем он почувствовал в этих словах правду. Он догадывался теперь, что
именно так все и было, но что можно сделать, что изменить?..
Подслушав однажды, что банда собирается выступить в ближайший
праздник, хорошенько запомнив день, час и место выхода, Хаятолла выкрал у
отца пистолет и ушел, ясно осознав, что теперь они друг для друга - отец и
сын - не существуют. Пуштуны решают один раз.
...Пистолет в руках мальчика будто сам собой начал подниматься... Он
не слышал и даже время спустя не мог вспомнить, прогремели ли тогда
спасительные и потому справедливые выстрелы, как не помнил и того, что
помогло ему выбраться из молчаливого кишлака и отыскать в темноте выход к
дороге...
В запасе у него был остаток ночи, день и еще одна ночь, и надо было
торопиться, чтобы не опоздать.
...Первым, кого он встретил на окраине Шибиргана, был уличный
водонос, и эта встреча всеми почитаемого человека с полными кувшинами воды
сулила удачу.
"Окна у Олима закрыты травой, - твердил мальчик, думами помогая себе
идти. - В комнате у Олима прохладно, и он меня не прогонит..."
Двое сорбозов, заметив бредущего к двери мальчика, вяло окликнули:
- Дреш!*.
_______________
* - Стой!

- Олим!.. - прошептал Хаятолла сухими губами. И его, несмотря на
ранний час, пропустили, даже не спросили зачем.
Как и прежде, скрипели под шагами мальчика деревянные ступени
комитета ДОМА, успокаивая и внушая надежду. Как и прежде, давным уже
давно, мелькнула на миг бесподобная улыбка Олима и шевельнулись мягкие,
должно быть, совсем не колючие усы. Хаятолла рухнул освобожденно на его
сильные жилистые руки, успев только сказать:
- Банда... выступит... Не дайте...
Олим озабоченно склонился над ним. Слабо улыбаясь, неверной рукой
мальчик нащупал у себя на груди амулет, снял его с шеи и протянул Олиму.
- Талисман. Отводит беду...
Тусклый камень блеснул густым багровым светом.