"Тимур Исхакович Пулатов. Черепаха Тарази " - читать интересную книгу автора

пустыне был бы вечный день, утомительный, не несущий успокоения и прохлады.
Пустыня живет только ночью. Днем же все мертво, пресно, нет ощущения
времени, пространства. Чувствуешь себя как бы вынутым из жизни, хрустящий
песок под ногами лишь намекает на то, что все здесь остановилось. Но Тарази
боится ехать и ночью - кажется ему, что он кого-то будит, кому-то мешает, И
все вокруг сопротивляется его передвижению, даже след, что оставляет на
песке лошадь, едва Тарази обернется, тут же засыпается. И перекати-поле,
эта дневная трава, и она словно стыдится того, что шевелится ночью. Стоит
посмотреть на нее, чтобы утешиться и найти себе союзника в одиночестве, как
трава заляжет, притаившись за каким-нибудь бугром, ждет, пока
путешественник не поедет дальше. А потом, воровато оглядываясь, катится по
пути, о котором и сама ничего не знает...
Тарази неохотно едет днем по пустыне, хотя только в это время суток и
можно передвигаться по ней в безопасности, - ведь ночь полностью отдана
зверям. Ночью лошадь храпит, наступая на хвосты варанов, проваливается в
норы, и суслики хватают ее за ноги. Лошадь боится, хотя и знает, что в
темноте в пустыне легче найти дорогу. Днем же только кажется, что едешь по
верному пути, и если все-таки приезжаешь к нужному месту, понимаешь, что
привела тебя туда лишь случайность.
Но уже утро, пора ехать дальше. Тарази протер глаза и понял, что
проспал, - лучи солнца, обогнув бархан, падали ему на ноги. Полежи он еще
немного, проснулся бы с опухшим лицом - щеки отекли бы, отяжелел
подбородок. Утреннее солнце, падая на лицо спящего, искажает его, и часто,
когда Тарази просыпается, лошадь, не узнав своего хозяина, шарахается
испуганно в сторону.
Услышав шум и возню, Тарази вскочил и увидел, как топает черепаха
вокруг бархана, а лошадь в злости пытается лягнуть ее. Тарази замахал
плетью, но лошадь не остановилась, черепаха же провалилась в песок так
глубоко, что уже не могла выползти, и поворачивала к Тарази морду, прося
его защиты, и отмахивалась хвостом от назойливой лошади.
Тарази сполз по склону бархана, поднял плеть, но лошадь все же лягнула
черепаху, хотя та и успела спрятать морду.
Лошадь с забавно горделивым видом затопала вниз, но Тарази в сердцах
выругал ее, обозвав "чучелом, обтянутым собачьей шкурой".
- Черт бы вас побрал! - еще раз закричал Тарази. - Не хватает мне еще
ваших идиотских выходок!
Черепаха стряхнула с морды песок и попыталась подняться на лапы, но не
смогла, и снова провалилась, и лежала так, глупо озираясь по сторонам,
В том месте, где они спали с черепахой, Тарази заметил следы лошади.
Приревновала черепаху к хозяину и крепко лягнула ее - ведь обычно она сама
ложилась рядом с Тарази, чтобы согреть его дыханием и защитить от
блуждающих барханов.
Живо вообразив, как была удивлена лошадь и как вытянула она в обиде
морду и надула бока, Тарази рассмеялся. Черепаха удивленно глянула на него,
и черные, сухие складки на ее физиономии разгладились, большая пасть,
уходящая углами к подбородку, растянулась в отталкивающей гримасе.
Тарази поморщился и пошел седлать лошадь, и черепаха прижалась мордой
к его руке, будто благодарила за заступничество.
- Ты, я вижу, льстец, каких мало! - пробормотал растроганный Тарази,
потрепав ее чешуйчатый хвост. - Вы точно близнецы с Фаррухом...