"Тимур Исхакович Пулатов. Плавающая Евразия " - читать интересную книгу автора

- Значит, Вечности нет?! - испугался Давлятов.
- Выходит, что нет!
- Так что же делать?! - вскричал Давлятов. - Куда деться? Как выразить
себя? Как сослужить свою высшую службу в таких условиях, где один лишь
плоский материализм, отвергающий Вечность?! Готов отправиться в святые
места - в Мекку, Иерусалим, идти пешком по раскаленным камням, в нужде и
лишениях, чтобы постичь высший смысл. - И развел руками, закончив просто и
буднично: - Но кто меня туда пустит? Кто позволит пересечь границу без
необходимых документов? Готов бросить все - славу, почести, которых ждал, и
сидеть у ветхих стен церкви или мечети. Но кто позволит?! Тут же милиция
уведет. И засудят, не поняв благих намерений и искренности души! Готов жить
отшельником в пустыне, у себя в Азии, чтобы познать Вечность, но тут же у
бархана остановит свою лошадь какой-нибудь местный начальник и потребует
объяснений...
Давлятов говорил из искреннего желания отшельничества, понимая, что
московская салонная жизнь для него кончилась, что весь интерес выдуло
отрезвлением после предательского удара Шаршарова, и подумывал он теперь о
возвращении в наш Шахград, к больному отцу, жившему угрюмым отшельником в
своем родовом доме.


II

Милейшая Анна Ермиловна, страдалица, рукодельница, никак не могла
толком понять, отчего сын ее вдруг размяк и стал подумывать об отъезде в
Шахград, говоря об этом как-то нервно, даже зло. Ну светская жизнь в
салон-квартире, где собирался распавшийся теперь с охом и ахом кружок, ну
альманах и конфуз, последовавший после его объявления на Западе...
"Ведь с самого начала и дураку было ясно, что Запад надует", -
пыталась вкрадчиво объяснить она сыну, чтобы как-то вывести его из мрачного
состояния духа. - В кои это веки Запад понимал русского человека? Никогда!"
И впрямь, не повод ли все это для отрезвления и остепенения (хотя был
во всем этом и прямой повод для остервенения!), чтобы обзавестись наконец
семьей и жить просто, без мудрствования? Но именно теперь почему-то и
отказался Давлятов окончательно от мысли жениться... была одна
артистическая особа, отношения с которой постоянно колебались между
преклонением и презрением. В этот период уныния и решил Давлятов не
связывать себя ничем прочным и основательным, хотя артистическая особа -
прелестная вздорница - никогда не давала повода для мысли о чем-то
основательном.
Но такова была натура Давлятова - если уж что-то рассыпается, не
пытаться склеивать, а, наоборот, все вокруг мало-мальски прочное тоже пнуть
ногой - пусть все летит к чертям... Авось когда-нибудь на прахе ошибочной
жизни, жизни неудавшейся он заново возведет нечто прочное и основательное.
Мать его доводов не понимала, и, пока Давлятов пытался объяснить ей,
она плакала и стыдила сына за то, что оставляет ее, одинокую старуху, -
словом, было много надрывных, нервных объяснений... Наконец мать простилась
с ним, так и не поняв мотивов сына, но он все же не успел... Отец скончался
за день до его приезда, и уже вечером того же дня понесли его на кладбище
А-34. Вся серия подобных преддверий в потусторонний мир с литерой "А"