"А.С. Пушкин. Переводы к переписке 1825-1837 (Полное собрание сочинений)" - читать интересную книгу автора

(179) Я вас люблю

(180) Посылаю тебе, милый Пушкин, письмо к моему брату и два ящика с
цветным стеклом. Передай брату и то, и другое, и третье.
Обманщик! Неужели ты способен уехать из Москвы, не простившись со
своими лучшими друзьями?
Весь твой М. Орлов.

(181) Возвращаю вам, сударыня, ваши книги, и покорнейше прошу прислать
мне второй том "Красного и черного". Я от него в восторге. "Плок и Плик" -
дрянь. Это нагромождение нелепостей и чепухи, не имеющее даже достоинства
оригинальности. Можно ли уже получить "Богоматерь"? До свиданья,
сударыня.
А. Пушкин.
Госпоже Хитровой.

(182) Я сейчас уезжаю в Царское Село и искренне сожалею, что не могу
провести у вас вечер. Будь что будет с самолюбием Селливана. Вы так
находчивы - придумайте что-нибудь такое, что могло бы его успокоить.
Всего лучшего, сударыня, и главное - до свиданья.

<Н. Н. Пушкина:>
Я в отчаянии, сударыня, что не могу воспользоваться вашим любезным
приглашением, мой муж увозит меня в Царское Село. Примите уверения в
моем сожалении и совершенном уважении.
Наталья Пушкина.
Милостивой государыне госпоже Хитровой.

(183) невмешательства

(184) Милостивый государь.
Будучи бесконечно польщен доверием, которым вы изволили меня почтить,
я прошу вас принять выражение моей столь же искренней, как и
чувствительной благодарности.
Позвольте однако, милостивый государь, возвращая вам черновик
прошения, который вы имели любезность мне сообщить, - заверить вас с
присущей мне откровенностью, что я далек от того, чтобы
покровительствовать одному какому-нибудь литератору, кто бы он ни был, за
счет его собратьев. К сожалению, встречаются люди, до чрезвычайности
склонные к тому, чтобы изображать в дурном свете самые невинные
обстоятельства. Вот почему мне приписали влияние, которым я никогда не
пользовался и которое было бы совершенно противоположно моим принципам.
Я знаю издателей "Северной Пчелы" лучше других по прежним, чисто
светским отношениям; это единственные литераторы, которые изредка
навещают меня и с которыми я иногда обмениваюсь литературными мнениями,
не всегда, впрочем, становясь на их сторону. Таким образом, пристрастие к
этим господам мне приписывают совершенно безосновательно и даже не без
зложелательства. Что касается политических статей, которые я им изредка
посылаю для напечатания в их газете, то я делаю это ex offiсio, <по
обязанностям службы> по поручению генерала Бенкендорфа, который обычно