"А.С. Пушкин. Переводы к переписке 1825-1837 (Полное собрание сочинений)" - читать интересную книгу автора

Вот, милостивый государь, все, что я могу вам ответить. Спешу отправить
это письмо на почту, чтобы как можно скорее удалить оскорбительные
сомнения, которые вы могли питать на мой счет, и прошу вас верить, что я не
только не склонен отступать, но даже сочту за честь быть вашим противником.
Имею честь



(67) Умоляю вас простить мне мою настойчивость, но так как вчера я не мог
оправдаться перед министром...
Моя ода была послана в Москву без всякого объяснения. Мои друзья совсем
не знали о ней. Всякого рода намеки тщательно удалены оттуда. Сатирическая
часть направлена против гнусной жадности наследника, который во время
болезни своего родственника [приказывает уже наложить печати на
имущество, которого он жаждет. Признаюсь, что подобный анекдот получил
огласку и что я воспользовался поэтическим выражением, проскользнувшим на
этот счет.]
Невозможио написать сатирическую оду, без того чтобы злоязычие тотчас
не нашло в ней намека. Державин в своем "Вельможе" нарисовал сибарита,
утопающего в сластолюбии, глухого к воплям народа], и восклицающего:

<......................>
<......................>

Эти стихи применяли к Потемкину и к другим [между тем, все эти
выражения были общими местами, которые повторялись тысячу раз; другими
словами в сатире наиболее низменные в наиболее распространенные пороки,
описанные].
В сущности, то были пороки знатного вельможи, и я не догадываюсь,
насколько Державин был неповинен в каких-либо личных нападках.
В образе низкого скупца, пройдохи, ворующего казенные дрова, подающего
жене фальшивые счета, подхалима, ставшего нянькой в домах знатных
вельмож, и т.д., - публика, говорят, узнала вельможу, человека богатого,
человека, удостоенного важной должности.
Тем хуже для публики - мне же довольно того, что я (не только не назвал),
но даже не намекнул кому бы то ни было, что моя ода <....>
Я прошу только, чтобы мне доказали, что я его назвал, - какая черта моей
оды может быть к нему применена, или же, что я намекал <.....>
Все это очень неопределенно; все эти обвинения суть общие места.
Мне неважно, права ли публика или не права. Что для меня очень важно, -
это доказать, что никогда и ничем я не намекал решительно никому на то, что
моя ода направлена против кого бы то ни было.


(68) Милостивый государь.
Я повторил в виде цитаты замечания г-на Сенковского, смысл которых
сводился к тому, что вы обманули публику. Вместо того, чтобы видеть в этом
поскольку дело касалось меня, простую цитату, вы нашли возможным счесть
меня эхом г-на Сенковского; вы нас в некотором роде смешали вместе и
закрепили наш союз следующими словами: <.....> В выражении "эти люди"