"А.С. Пушкин. Переводы к переписке 1825-1837 (Полное собрание сочинений)" - читать интересную книгу автора

подразумевался я. Тон и запальчивость вашего голоса не оставляли никакого
сомнения относительно смысла ваших слов, даже если бы логика и допускала
неопределенность их значения. Но повторение "нелепостей" не могло, разумно
говоря, вызвать в вас никакого раздражения; следовательно, вам показалось,
что вы слышали и нашли во мне их отголосок. Оскорбление было достаточно
ясно выражено: вы делали меня соучастником <нелепостей свиней и
мерзавцев>. Между тем, к моему стыду или к моей чести, я не признал или не
принял оскорбления и ограничился ответом, что если вы непременно хотите
сделать меня участником суждений об "обмане публики", то я их вполне
принимаю на свой счет, но что я отказываюсь от приобщения меня к <свиньям
и мерзавцам>. Соглашаясь таким образом и против моей воли сказать вам, что
"вы обманываете публику" (в литературном смысле, ибо ведь все время дело
шло о литературе), - я наносил вам, самое большое, литературную обиду,
которою я отвечал и доставлял себе удовлетворение за обиду личную. Думаю,
что я отвел себе роль достаточно благодушную и достаточно кроткую, ибо
даже при взаимности оскорблений отпор никогда ие бывает равноценен с
первоначальным выпадом: только в этом последнем заключается сущность
обиды.
Однако именно вы, после подобного поведения с моей стороны, стали
произносить слова, предвещавшие принятую по обычаям общества встречу:
"это уж слишком", "это не может так окончиться", "посмотрим", и проч. и проч.
Я ждал результата этих угроз. Но не получая от вас никаких известий, я должен
теперь просить у вас объяснений:
1) в том, что вы сделали меня соучастником <нелепостей свиней и
мерзавцев>;
2) в том, что вы обратились ко мне, не давая им дальнейшего хода, с
угрозами, равносильными вызову на дуэль;
3) в том, что вы не исполнили по отношению ко мне долга вежливости, не
ответив мне на поклон, когда я уходил от вас.
Имею честь быть, милостивый государь, ваш нижайший и покорный слуга

С. Хлюстин.

С. П. Б. Владимирская,  75.
4 февраля 1836 г.

Адрес: Милостивому государю, господину Александру Пушкину.



(69) Милостивый государь,
Позвольте мне восстановить истину в отношении некоторых пунктов, где
вы, кажется мне, находитесь в заблуждении. Я не припоминаю, чтобы вы
цитировали что-либо из статьи, о которой идет речь. Заставило же меня
выразиться с излишней, быть может, горячностью сделанное вами замечание о
том, что я был неправ накануне, принимая близко к сердцу слова Сенковского.
Я вам ответил: <........> Отождествлять вас с <свиньями и мерзавцами> -
конечно, нелепость, которая не могла ни придти мне в голову, ни даже
сорваться с языка в пылу спора.
К великому моему изумлению вы возразили мне, что вы всецело принимаете