"Шарлин Рэддон. Навеки моя " - читать интересную книгу автора

- Классная штучка, - Туте положила руки на свои широкие бедра и
выставила вперед большие, не стесненные корсетом груди. - Только плохо, что
тебе толком нечем ее заполнить.
Эри одарила ее потрясающе красивой улыбкой:
- Да, но я молода. Видя тебя, я надеюсь, что лет этак через пять я
обзаведусь подходящими формами.
Карие глаза Туте расширились, потом сузились. Она оскалила зубы и
зарычала:
- Ну ты, маленькая...
- Туте, - Эффи стояла в дверях. - Пошли, хорошая моя, пусть мисс Скотт
закончит переодеваться ко сну.
Бросив на Эри последний сердитый взгляд, Туте гордо прошествовала из
комнаты. Эффи вздохнула и покачала головой, глядя на удаляющуюся дочь. Затем
она обернулась к Эри:
- Возьми, дорогая. Я принесла тебе подушку.
Эри поблагодарила ее и пожелала ей спокойной ночи. Переодевшись наконец
в ночную сорочку, она подошла к окну и выглянула наружу. Так много всего
произошло в этот день, и так давно она не оставалась сама с собой наедине!
Ей нужно было время подумать, и кроме того, ей захотелось вспомнить
пережитое.
Бартоломью прошел через заднюю дверь кухни - не ту, через которую он
выходил из дома, а другую, через нее можно было пройти в зал. Он на
мгновение задержался у двери гостиной. Взгляд, которым обменялись близнецы,
услышав, что Эри будет ночевать в гостиной, заставил его заподозрить, что
они собираются подсматривать за ней, когда она станет раздеваться - надо
было проследить за ними. При мысли о том, что он может застать ее
полуобнаженной, он почувствовал, как у него закипела кровь и стало горячо
внизу живота. Он пренебрег укорами совести и потихоньку заглянул в комнату.
Сложенные одеяла лежали на лавке, но не было видно ни Эри, ни
близнецов. Лампа была погашена, и комната была погружена в темноту. И вдруг
он уловил какое-то движение у освещенного луной окна и увидел ее, глядящую
на затянутое облаками небо.
Волосы мягкими волнами струились у нее по спине, опускаясь до колен, и
ему нестерпимо захотелось запустить в них пальцы и зарыться лицом в
благоухающие локоны. В неясном свете он разглядел, что на ней была только
муслиновая ночная сорочка с завязочками высоко на горле и на запястьях.
Сама невинность. Правда, под тонкой тканью он почти мог разглядеть
контуры ее фигурки, вырисовывавшиеся на фоне залитого лунным светом окна.
Ее плечи слегка приподнялись, когда она сделала глубокий вдох, холодное
стекло затуманилось от ее дыхания. Крупными буквами, как ребенок, она
написала на нем свое имя, а затем приостановилась, изучая свою работу. Снова
ее пальчик задвигался по затуманенному стеклу, выводя на этот раз четыре
буквы: п-а-п-а. Папа. Головка ее наклонилась вперед, пока не уперлась в
стекло. Осторожным, любовным движением она положила руку поверх двух слов.
Ему пришлось напрячь слух, чтобы расслышать, как она потерянно прошептала:
"О, папа, что со мной будет без тебя?"
Не думая о том, что он делает, Бартоломью пересек комнату. Он забыл то,
что ему до этого выговаривал Неемия. Он забыл о Хестер и правилах приличия.
Он видел только Эри и знал, что нужен ей. Когда он протянул руку, чтобы
коснуться ее, она отпрыгнула и развернулась кругом, с тревогой глядя на него