"Анна Рэдклиф. Тайны Удольфского замка, Том 2 (готический роман) " - читать интересную книгу автора

сообщницей преступления. В сущности это событие было единственное, на чем
она могла основать свею просьбу о разрешении уехать из Удольфо.
В то время, как ее мысли находились в таком состоянии колебания, ей
пришли сказать, что Монтони может принять ее не раньше завтрашнего дня. Она
ободрилась, и с души ее скатилось почти невыносимое бремя страха.
Аннета сказала ей, что, кажется, господа опять собираются на войну:
двор полон коней, и она слышала, будто отряд, отравившийся раньше, скоро
ожидается в замок.
- Один из солдат говорил другому, - прибавила девушка, - что, наверное,
те привезут с собою богатую добычу. Вот я и подумала: видно, синьор может с
чистой совестью посылать своих людей грабить, - и, конечно, не мое дело об
этом печалиться. Одного хотелось бы мне - поскорее выбраться
подобру-поздорову из этого замка, и если бы не бедный Людовико, я уж
непременно отдалась бы в руки слугам графа Морано, пускай бы похитили нас
обеих - и вам бы от этого лучше стало, барышня!
Аннета могла бы проболтать таким образом целые часы, - Эмилия не
прерывала ее. Она почти не слушала и молчала, поргруженная в задумчивость.
Весь этот день она провела в каком-то торжественном спокойствии, как иногда
случается с человеком, истомленным страданием.
Когда наступила ночь, Эмилия вспомнила о таинственных звуках музыки,
которые она слышала на днях; эта музыка очень интересовала ее, и она
надеялась услыхать еще раз прелестную, успокаивающую мелодию. Влияние
суеверия стало одерживать верх над ее ослабевшим, измученным рассудком. С
каким-то энтузиазмом призывала она мысленно охраняющий дух покойного отца и,
отпустив Аннету на ночь, решила одна дожидаться повторения сладостной
мелодии. Но было еще далеко до того часа, когда она слышала ее накануне.
Желая отвлечь свои мысли от волнующих предметов, она взяла одну из немногих
книг, привезенных из Франции, но неугомонные мысли не давали ей
сосредоточиться. Она часто подходила к окну, прислушиваясь к малейшему
звуку. Раз ей почудилось, будто она слышит голос; но так как вслед затем все
опять замолкло, то она заключила, что это был обман воображения.
Так протянулось время до полуночи; вскоре замерли все отдаленные звуки,
смутно раздававшиеся в замке, и все погрузилось в сон. Тогда Эмилия села у
окна; через некоторое время она была выведена из задумчивости какими-то
странными звуками, но не музыки, а точно тихими стонами страдающего
человека. Эмилия напряженно прислушивалась, и сердце ее сжималось от ужаса;
она догадывалась, что звуки, слышанные ею перед тем, тоже не были плодом ее
фантазии. От времени до времени раздавались слабые стенания, но она не могла
дать себе отчета, откуда они исходят. Внизу, под ее помещением, было
несколько покоев, выходящих на укрепления, но они были давно заперты. Однако
звук, очевидно, несся из одного из этих покоев. Эмилия облокотилась о
подоконник и стала наблюдать, не увидит ли она там света. Насколько она
могла наблюсти, в тех покоях стояла тьма, но на небольшом расстоянии, на
террасе, ей показалось, как будто что-то движется...
При слабом сиянии звезд нельзя было различить, что это такое; у нее
мелькнула догадка, что это, вероятно, часовой на карауле; она отнесла лампу
в дальний конец своей комнаты, нарочно, чтобы ее нельзя было видеть с
террасы, пока она займется наблюдениями. Вот опять показался тот же предмет.
Он двинулся через террасу в направлении ее окна, и тогда она и имела
возможность рассмотреть, что это человеческая фигура; она двигалась