"Николай Раевский. Дневник галлиполийца" - читать интересную книгу автора

Вчера вечером, занимаясь с вольноопределяющимися, услышал вдруг звуки
"Боже, Царя храни!". Молодежь так и замерла, хотя, кажется, слушала без
воодушевления. Совсем иначе относились добровольцы к "Боже, Царя храни" два
года тому назад. Помню, в какой восторг приходили наши "украинцы" в Лубнах,
когда под шумок начиналось пение гимна. Что касается лично меня, то как ни
приятно было после четырехлетнего перерыва слушать оркестр, его играющий, но
надо отдать должное нашему начальству - оно бестактно, как всегда. С мнением
Филек смело можно не считаться, но раскрывать карты сейчас, в период нашего
полнейшего ослабления, - совсем не время. Возвращаясь с урока, увидел около
палаток офицерского батальона форменный офицерский митинг. Горячо спорили
монархисты и республиканцы, но и те и другие были совершенно пьяны и картина
получалась безобразная.
Только что мимо окон барака прошла процессия. Хоронят поручика первой
батареи Розалион-Сошальского. Я его совсем не знал, но нервы расходились за
последнее время и едва не потекли слезы. Самое тяжелое во всех этих смертях
то, что люди как в море уходят и никто из близких не узнает о них.
23 января. Вчера вернулся из Константинополя поручик С. Рассказывает,
что по общему впечатлению наши акции сильно повышаются. Французы стали
несравненно любезнее, и ходят упорные слухи о международном походе на
Совдепию. Наши офицеры (больные и раненые) все постепенно возвращаются в
Галлиполи. Видно, не так легко покинуть Армию и для большинства не остается
никакого выхода, кроме возвращения в лагерь.
Часто мне кажется, что мы настоящие рабы войны...
27 января.
Сегодня после долгих приготовлений и откладываний состоялся наконец
парад войскам первого корпуса. Приходится признать, что наша Армия
удивительно живуча. На пароходе и первое время по прибытии в Галлиполи мне
казалось совершенно невозможным, чтобы из этой толпы голодных (пр. " 7) и
обозленных людей можно было бы создать воинские части. Помню, как мы с
полковником С., смотря на постройку лагеря, не раз задавали сами себе
вопрос - что это - начало или конец. И всякий раз казалось, что конец.
Вероятно, впоследствии, если нам еще суждено играть какую-нибудь роль и, в
особенности, если мы ее сыграем удачно, будущие историки изобразят наше
пребывание в Галлиполи как сплошной героизм. Помилуйте, вывезли за границу,
плохо кормили, еще хуже одевали, люди мерзли по палаткам и все-таки не
разбежались... На самом деле обстоятельства складываются так, что огромному
большинству при всем желании уйти некуда... В результате сегодня перед
нарядным Кутеповым в присутствии расфранченных французов, греков, муллы,
городского головы, французского консула и прочих гостей проходили
превосходно обученные и хорошо одетые войска. Правда, примерно 7/8 корпуса
оборваны и приобрели глубоко нестроевой вид, но посторонние зрители видели и
слышали, как реяли многочисленные знамена, гремела музыка, лихо салютовали
начальники. Словом, войска имели едва ли не более подтянутый вид, чем в
России. Как демонстрация вооруженной силы, с которой так или иначе
необходимо считаться, такие парады, пожалуй, и имеют известное значение.
Как и прежде, внимательно слежу за постепенной сменой настроений.
Появилась в них какая-то новая нотка. Многие офицеры стали спокойнее и
временами настроены даже радостно. По-моему, тут играет роль отсутствие
непрерывного страха смерти, к которому мы привыкли за пять лет. Привыкли, но
каждому хотелось в то же время жить, и в глубине души, никому в этом не