"Николай Раевский. Дневник галлиполийца" - читать интересную книгу автора

и подготовительного отдела" опять не состоялось. Отложили на послезавтра. Я
приглашен как один из инициаторов. Тянут, потянут...
12 июня.
Сегодня я должен был читать в лагере статью Шульгина, которая произвела
огромное впечатление в городе. Перед самым началом сеанса генерал Витковский
прислал полковника К.С. и запретил читать "1920 год". Оказывается, кто-то из
гвардейцев, бывших в городе, "стал на дыбы" и подал рапорт относительно
последнего сеанса. Еле полковнику Ряснянскому и мне удалось уговорить
начдива.
Пришлось выпустить все яркое, что было в статье. Она очень
обезличилась, но все-таки и в таком виде произвела сильное впечатление. Я
всегда для проверки спрашиваю в таких случаях Г. Ему всего 19 лет, но он
очень интеллигентный., вдумчивый юноша, недурно ориентируется в политических
вопросах и искренне предан делу.
Живут сейчас в лагере, кажется, мирно и дружно. У нас в батарее из
солдат остались почти одни вольноопределяющиеся. Отношения между ними и
офицерами напоминают те, которые были в частях на Воронежском фронте в конце
1918 года.
Ночевал в батарее. Вечером долго гулял с Н. по передней линейке. Всякий
раз, как его вижу, вспоминаю роковое 18 ноября 1918 года{52} и его немного
сутулую фигуру с винтовкой в руках посреди занесенного снегом поля. Тогда
7-8 человек под командой поручика Гончарова ходили в контратаку против
целого батальона (по меньшей мере) красных.
13 июня.
Днем у меня был длинный разговор с С.В.Резниченко. У него есть сильная
тенденция распоряжаться самостоятельно делами "У.Г." независимо от
редакционной коллегии и, кроме того, пренеприятная манера играть в
государственные тайны. У Земского союза есть целый ряд русских книг,
вышедших за границей, но Р...ко невероятно боится, чтобы кто-нибудь (а в
особенности контрразведка) что-нибудь относительно него не сказал, и книг от
него не добьешься. Вышел уже крупный разговор между С.В. и Ряснянским. С
своей стороны Шевляков на той же почве объявил было о своем выходе из
редакционной коллегии, и еле удалось его уговорить. С.В.Резниченко получил
какую-то крайне неприятную информацию насчет Сербии и передал ее комкору.
Вечером состоялось наконец собрание совета Высших курсов при моем
участии. Сидели до позднего вечера и разбирали конкретный проект по пунктам.
Для начала предположено открытие экономического отделения политехникума на
400 человек. Просили меня составить проект приказа по Корпусу, который
предполагается представить генералу Кутепову. Проект должен носить
декларативный характер.
14 июня.
Новое осложнение. "Государственная тайна" С.В. Резниченко сегодня уже
оглашена в "Presse du Soir" (разговор "Ц.О.К."{53} с графом де-Шамбреном).
Сербия отказалась принять дальнейшие партии русских. Говорят, что это
результат интриги князя Львова, Милюкова и К , добивающихся ухода Врангеля и
Кутепова. Неизбежно резкое понижение настроений и, значит, новая трудная
работа для нас. Думаю повести словесную атаку на всю группу учредиловцев,
пользуясь, как материалом, "Историей второй русской революции" Милюкова и
"Русским опытом" Рысса.
15 июня.