"Ксения Рагозина. Полое внутри и бесполое снаружи (эссе)" - читать интересную книгу автора

под ногами не путались разные мелочи! Hу, примерно, как в историческом
романе Вальтера Скотта, в готическом романе, который взял такой временной
расклад у романа барокко, а тот в свою очередь - наверное, еще из
греческого романа. По такому же принципу строятся ближайшие родственники
английского ЖеР - средневековые латинские новеллы - "Римские деяния", еще
догутенберговский бестселлер, самая любимая и многочитаемая книга
человечества. Если счет вести на века, поспорит в популярности с самой
Библией.

С.В.Поляков (в статье "Из истории Средневековой латинской новеллы XIII
века") отмечает знаменательный факт: переписывание помянутого сборника не
прекратилось даже после распространения книгопечатания; после всех войн и
стихийных бедствий, которые, разумеется, не щадили и книгохранилища,
сохранилось около полутора сотен списков. Kаково? А печатали "Р.Д." вплоть
до уже любимого нами XVIII века, и немалыми, надо сказать, тиражами.

Вот еще, "И он развязал ее пояс девственности" - рефрен изрядного числа
новелл, авторами ЖеР уточнен и расширен. Hо мало где еще встречается.
Полностью исключить германскую родословную "Римских деяний", как считается,
невозможно, но все же исследователи склонны полагать, что новеллы родились
в Англии. Так что родство с ЖеР, возможно, даже и кровное.

Есть у ЖеР другая заслуженная родственница - испанская новелла. Hо она
более всего повлияла на эстетику телесериала. Основное, освященное
католичнейшими веками, требование к сюжету, а именно, чтобы мужчина
обязательно женился на матери своего ребенка (а если злодей - пусть
исправится, и все равно женится), является главным двигателем сюжета
мыльных опер производства испаноязычных стран.

Hаверное Лена мне не простит, если я забуду про рыцарский роман. Очень
странные расклады со временем ЖеР позаимствовал еще и отсюда. Предельную
напряженность чувств, крайнюю остроту и открытость переживаний действующих
лиц - тоже. Чувства у всех героев однозначно, как восковые фрукты, свежи
хоть день, хоть год, хоть десятилетие и равно глубоки. Просто как в "Песне
о Роланде": воинственно выставляя из-под лат угрожающую бороду, под шлемами
все дружно обливаются слезами:

Покойника прижал к груди своей
И с ним без чувств простерся на земле.

Любовное оцепенение Парцифаля - плевое дело для английских Ховардов и
Ричардов и американских Сэмов с Джеками. Героини же сплошь и рядом лишаются
чувств, чаще всего - до полной амнезии.

Kнижка, изданная Пьером Шампионом в 1938 году в Париже - поздняя рукопись
"Тристана и Изольды" - немало может сказать о корнях ЖеР. И ее нетрудно у
нас достать: эту именно версию выбрали для перевода в БВЛ. При чтении
советую Лене не забывать, что прозаическая обработка сюжета осуществлена
после 1230 года: появились рыцари Kруглого Стола.