"Шамиль Ракипов. Прекрасны ли зори?.." - читать интересную книгу автора

в чем-то виноваты.
Мне хочется успокоить Ивана, да где найдешь такие слова? Я обнял его за
плечи.
- Не горюй, Ваня, все муллы такие дураки, - говорю ему, напуская на
себя бодрость.
Он молчит. Провел под носом рукавом, вот-вот расплачется.
- А хочешь, я тебе подарю шнур, который в воде даже горит? Не веришь?
Ей-богу, горит! Трещит, будто масло на сковороде, брызги во все стороны
летят!
Вытаскиваю из кармана моток, похожий на скомканные черные шнурки, сую в
руки Ивану.
- Скверно все обернулось, - сказал дядя Давид и горестно вздохнул.
- Ничего, Давид. Перемелется - мука будет, сказал Халиулла-абзый. - Ну,
довольно печалиться. Поехали! И я с вами еду. Ну-ка, дети, полезайте в
телегу!
Отдохнувшая кобыла припустилась резвой рысцой телега загромыхала вдоль
улицы. Жеребенок, выгнув хвост, то уносился вперед, оставляя после себя
облачко пыли, то, резко поворотив, мчался назад. У него никаких забот, ему
лишь бы порезвиться.
Старики мусульмане сидели около своих мазано дожидаясь захода солнца -
часа последнего намаза Халиулла-абзый громко приветствовал их. Но они не
ответили. Отвернулись, будто его не узнали. До них дошел уже, видать, слух о
ссоре Халиуллы-абзыя со ел жителями мечети.
С минарета донесся хриплый голос муэдзина, скликающего правоверных к
молитве. Ему откликнулся жеребенок нежным переливчатым ржанием. Он бежал по
краю дороги, на ходу срывая головки ромашек, васильков, колокольчиков.
Когда отъехали подальше от селения, Халиулла-абзый затянул песню. Свою
любимую, шахтерскую:

Мы спускаемся в шахты,
Где царица ночь
Прячет от людей богатства.
Вступаем на вахту,
И тьма бежит прочь:
Мы брызгами солнца осветили ее царство.
Мы уголь рубим
При свете дня.
Свой молот любим,
Работу любим,
Мы недра любим,
Мы небо любим -
Об этом песнь моя!..

Вокруг, сколько можно охватить взглядом, расстилалась раздольная степь.
Голова кружилась от разнообразия запахов трав и цветов. Обычно полевые
цветы! пахнут так сильно перед грозой. И дышится так легка перед грозой. А
на душе и радость, и тревога, навеянные приближением грозы...
...Утром перед завтраком мы добавили к веникам полынь, мяту и, накрепко
связав, подвесили их сохнуть к потолку в сарае. Пробыли-то мы в сарае не
больше получаса. Вышли - солнышко уже над крышей поднялось. Глаза слепит.