"Катерина Ракитина. Радуга" - читать интересную книгу автора

- Уходи, Бокрин, - твердил Лэти. А тот только упрямо крутил заросшей
черным волосом головой. Все чаще среди темного мерцала седина. Бокрина
нет. Еще сегодня утром был, а сейчас нет.
Тихие, как осенний дождик, слезы текли по щекам и капали на грубую копту
на груди.
- Умер, стал быть, - деревенский староста по-петушиному подпрыгнул. Был он
весь кривенький, облезлый, щетинистый, косноязычный. Подпрыгивал и
чесался, глазки сочились гноем, а язык как-то нервно метался по губам.
Сёрен в который раз подумала, как не похожа на здешних: пегих, рыжеглазых,
кособоких. Чернявая, с синими камушками глаз, смуглая и тощая. Староста
опять облизнулся. Сёрен вспомнился тот парень, что зажимал ее в сарае,
шепча: "Тебе хорошо-о будит..." Не было у него настоящих слов. Вот и у
старосты... - Убили, а?
- Нет, не убили. Умер. От сердца.
- А-а, - староста ковырнул большим пальцем ноги спекшуюся грязь. - Селись.
Пол улицы, считай, пустует.
И указал вперед немытым перстом. Сёрен, приказав Грызю сторожить
имущество, долго ходила между домами. Выбирать было особо не из чего: если
и оставили что беглецы, все было растащено радивыми соседями. Она выбрала
дом с целой крышей, садом из трех груш и вишни и маленьким огородом за
ним. Лето случилось диковатое - не из-за Черты ли?: то не в меру жаркое и
ветреное, то обрывающееся дикими грозами, оттого зелень казалась
замученной, квелой и жалкой, только кустились лопухи и почти в рост Сёрен
крапива. Но в огороде выбранного дома сизые низкие кустики земляного
дерева не были поедены пасленовыми жучками, и сарай оказался справный, и
погреб, и Сёрен вздохнула, поняв, что не станет искать ничего лучшего.
Лэти строго наказал ей из поселка не выходить и к усадьбе Бокрина не
подыматься, обещал вернуться через два дня на третий. Сам он с девушкой в
поселок не пошел. Оттого было при Сёрен вещей немного: сколько смогла
унести в заплечной суме. И еще вся живность: две козы, курица и старый
Грызь. Вроде как собака, с бельмом на левом глазу, клочкастой, усыпанной
репьями шерстью, но с могучим загривком и широкими плечами, а становясь на
задние лапы, передние свободно клал на плечи Бокрину, тот же был выше
Сёрен на две головы. Грызь отлично справлялся с выпасом скотины, которой
когда-то у Бокрина бывало побольше, а как-то лютой зимой в схватке один на
один задавил забредшего на подворье волка. Где ж ты был, старый, когда
убивали твоего хозяина... Мешок Сёрен складывал пограничник, у ней самой
все валилось из рук, а когда попробовала - набрала всякой ненужности, едва
не мышей из опустевшего мучного ларя. Лэти выбросил все и сложил наново:
муку в холщовом мешочке, запасную одежду, сувой зимнего, небеленого еще
полотна... Надел на шею Сёрен найденное украшение. Велел не снимать. Сёрен
сразу как-то сгорбилась под его тяжестью, цепь натирала шею, и пришлось
обмотать льняной полоской под нею. Звезда, спустившись низко, колола под
рубахой живот. Одежда вообще была бесформенной - чтоб не цепляли
деревенские парни, но волос Сёрен не спрятала, только закрутила в тугие
узлы за ушами.
Руки Сёрен исполняли привычную работу, душа спешила за руками, избавляя от
горьких мыслей, и в какой-то миг девушка поняла, что работает так, словно
ей предстоит вечность жить в этом доме, на этой земле, словно Черта не
дышит жарким ветром в затылок и зори на закате не делаются кровавыми. Она