"Натали де Рамон. За первого встречного? " - читать интересную книгу автора

идем дальше. "Стилистические особенности орнаменталистики племен южных
притоков Амазонки подтверждают родство парадигмальных...", чтоб их,
"аллюзий сакральных"...
- Я ему что, частный детектив?! - над самым ухом Паоло раздраженно
произнес Гарри. - Тебя охраняй, теперь ищи ему какую-то девчонку, которая
учится в Оксфорде! Да здесь сотня всяких заведений, по всем, что ли, я
должен с расспросами таскаться?!
- Ты разговаривал с хозяином? - догадался Паоло.
- Ну, а то с кем? Давай, освобождай монитор, сейчас нам Риччи ее фотку
и фамилию пришлет.
Паоло вздохнул и послушно пощелкал мышью. И вдруг с экрана на него
посмотрела...
- Ну прикол! - заржал Гарри. - Да это же та самая тощая блондинка,
которая не захотела взять меня на Мальту!


Глава 7,
в которой я сразу обгорела

На Мальте я сразу же обгорела. Не подумайте, что я самонадеянно
провела полдня на пляже, нет, всего лишь постояла в открытом сарафане на
палубе пароходика, который вез нас из Валлетты в Мгарр. Дело в том, что в
аэропорту я купила "Ле Фигаро" - полистать в полете, но обнаружила там
огромное интервью моего папы. Я не стала читать это при Жаннет во избежание
ее комментариев. Любых. Я занялась газетой уже на Мальте, на палубе
пароходика, оставив в салоне Жаннет, уверявшую, что наверху у нее
обязательно разыграется морская болезнь.
Удивительно, но самовосхваления мсье маркиза занимали меньше трети
полосы, остальное же было посвящено его рассуждениям по поводу нашумевшей
находки Вонахью. Мой папаш с жаром доказывал, что фигура с "Ниньи" - наглая
подделка, так как фасон ее платья и прическа воспроизводят убор какой-то
миссис Карнак с портрета Рейндолса одна тысяча семьсот семьдесят восьмого
года, а Америку, как известно, Колумб открыл в одна тысяча четыреста
девяносто втором году.
Из Мгарра на западное побережье Гоцо мы добрались уже на машине.
Жаннет ахала и охала от восхищения изумительными окрестностями, но меня уже
больше волновали собственные плечи и спина. В гостинице я распаковала
чемоданы, надела купальник, а сверху грустно напялила длинную батистовую
рубаху с рукавами, завистливо поглядывая в окно на загорелую полуголую
публику.
Перекусив, мы пошли на мыс "Голубое окно", и все смотрели нам вслед:
на роскошную фигуру Жаннет, благоразумно намазанную защитным бальзамом и
потому едва прикрытую платком, повязанным вокруг бедер а-ля парео, и на
несуразную мою - в белом балахоне. Впрочем, его следовало бы надеть гораздо
раньше, или же батист ничего не значил для средиземноморского солнца. К
вечеру меня начало познабливать, а вся кожа просто пылала огнем.
Унизительнее всего было признаться в этом Жаннет, которая собиралась
скоротать вечерок в баре.
- Девочка! - Она всплеснула руками, когда я сняла рубаху. - Как же ты
весь день терпела! Это наверняка жутко больно!