"Лобсанг Рампа. История Рaмпы (Скитания разума)" - читать интересную книгу автора

Вскоре я добрался до центральной части Москвы, того района, который
обычно показывают туристам, ибо обычный турист никогда не видит
"задворок", - грязи, нищеты и смерти на узких улочках трущоб. Передо мной
текла Москва-река, и я какое-то время шел вдоль набережной, пока не свернул
на Красную площадь. Ни Кремль, ни Мавзолей Ленина не произвели на меня
никакого впечатления. Я слишком привык к величию и сияющему великолепию
Поталы. Недалеко от входа в Кремль стояла в ожидании небольшая группа людей,
безучастных, неряшливо одетых, похожих на пригнанный откуда-то скот. Из
ворот со свистом вынеслись три огромных черных автомобиля и, проехав через
площадь, скрылись в лабиринте улиц. Люди угрюмо посмотрели на меня, а я чуть
приподнял фотоаппарат. Внезапно страшная боль пронзила мне голову. На
секунду мне показалось, что на меня обрушился целый дом. Я упал на землю, а
фотоаппарат разлетелся вдребезги.
Надо мной возвышались советские охранники; один из них методично и
бесстрастно стал бить меня ногой по ребрам, заставляя встать. Я был
наполовину оглушен и не мог подняться самостоятельно, поэтому двое
милиционеров наклонились и, грубо встряхнув, поставили мен на ноги. Они
выпалили сразу целую кучу вопросов, но говорили они с таким "московским
акцентом" и такой скороговоркой, что я не понял ни слова. Наконец, устав
задавать вопросы, не получая никакого ответа, они повели меня по Красной
площади - по одному с каждой стороны и один позади, чувствительно упираясь
мне в спину дулом револьвера.
Мы остановились перед угрюмого вида зданием и вошли в дверь, ведущую в
полуподвал. Меня грубо столкнули - вернее было бы сказать, швырнули - вниз
по ступеням в небольшое помещение. За столом сидел офицер, у стены стояли
двое вооруженных охранников. Старший милиционер из тех, кто привел меня
сюда, что-то долго и путано объяснял офицеру, поставив перед ним на пол мой
рюкзак. Офицер выписал нечто похожее на квитанцию в получении меня и моих
вещей, после чего милиционеры ушли.
Меня грубо втолкнули в другую комнату, очень просторную, и поставили
перед большим столом с двумя охранниками по бокам. Чуть позже в комнату
вошли трое, сели за стол и перерыли содержимое моего рюкзака. Один вызвал
звонком помощника и отдал ему фотоаппарат, что-то скомандовав резким тоном.
Человек повернулся и вышел, неся безобидную фотокамеру так осторожно, словно
это была бомба, готовая вот-вот взорваться.
Они продолжали задавать мне вопросы, которых я не понимал. Наконец они
вызвали переводчика, потом еще одного, потом следующего, пока не выяснилось,
что никто не может со мной объясниться. Меня раздели донага и подвергли
врачебному осмотру. Каждый шов на моей одежде был осмотрен, а некоторые даже
распороты. Наконец мне швырнули мою одежду обратно, но уже без пуговиц,
пояса и шнурков. По команде охранники выволокли меня из комнаты, прихватив
одежду, и повели по бесконечным коридорам. Обутые в войлочные шлепанцы, они
шагали совершенно беззвучно, не разговаривая ни со мной, ни друг с другом.
Пока мы так шли, внезапно раздался леденящий душу крик, и стих, вздрагивая в
неподвижном воздухе. Я непроизвольно замедлил шаг, но шедший позади охранник
с такой силой ударил меня по плечу, что я думал, у меня сломается шея.
Наконец мы остановились перед красной дверью. Охранник отпер замок, и
от резкого толчка я полетел вниз головой по трем каменным ступенькам. В
камере было темно и очень сыро. Размером она была примерно шесть на
двенадцать футов, на полу валялся грязный вонючий матрас. Не знаю, сколько я