"Лобсанг Рампа. Три жизни" - читать интересную книгу автора

когда вы еще так слабы". С этими словами он покинул палату, а сестра
возобновила процесс кормления. Так что еда, казалось, вот-вот полезет из
ушей старика Молигрубера.
Приблизительно через час в палату вернулся доктор. Вначале он осмотрел
Молигрубера, а затем склонился и стал изучать бутылочку, стоящую под койкой.
"Ага, - воскликнул он, - похоже, вся жидкость вышла из этого кармана. А
сейчас мы накачаем туда немного воздуха, чтобы легкое спалось". Затем он
пустился в разъяснения: "Видите ли, мы закачиваем воздух в плевральную
полость, с тем, чтобы он сдавил легкое. Некоторое время вы не сможете дышать
им, и оно немного отдохнет. Я также предпишу вам кислород". Затем он высунул
голову из-за занавески и крикнул: "Эй там, ребята! Прекратите курить! Нельзя
курить, когда устанавливают кислородную палатку!" Тут же раздались гневные
возражения со стороны других пациентов. Один сказал: "Почему мы должны
отказаться от удовольствия, только из-за этого старикашки? Что он для нас
сделал такое?" И мужчина демонстративно закурил новую сигарету.
Доктор отправился на сестринский пост и стал звонить куда-то по
телефону. Вскоре появился санитар, и Молигрубера медленно повезли в
индивидуальную палату вместе с капельницей. "Хорошо, - сказал врач, - теперь
мы можем обеспечить вас кислородом, не рискуя вызвать пожар в больнице. Все
будет в порядке".
Вскоре кислородная палатка была установлена, трубка, по которой
подавался кислород, была присоединена к специальному крану, выходящему из
стены, и Молигрубер, вдыхая кислород, почувствовал себя намного лучше. "Вы
будете дышать кислородом всю ночь, - сказал доктор, - а к утру почувствуете
себя совершенно по-новому". И с этими словами он покинул палату.
И снова старик забылся сном, но на этот раз более спокойным. Но вечером
в палату пришел еще один врач, которого Молигрубер никогда раньше не видел.
Он внимательно обследовал старика, а затем заявил: "Я собираюсь извлечь
троакар, думаю, вся жидкость, скопившаяся в этом месте, уже дренирована.
Приблизительно через час вам сделают еще один рентгеновский снимок, а затем
мы решим, как поступить с вами в дальнейшем". Он развернулся и вышел, но
затем вновь появился в дверях и спросил: "Нет ли у вас родственников? Кому
следует сообщить о вас?"
Молигрубер ответил: "Нет, у меня нету никого. Я один во всем мире. Но
надеюсь, что с моей старой тачкой ничего не случится".
Врач со смехом сказал: "О, да, с вашей тачкой все в порядке. Ваши
коллеги позаботились, чтобы ее отвезли на так называемую "станцию". Так что
ваша тачка в полной безопасности, а нам остается заботиться только о вас.
Постарайтесь поспать". Прежде чем врач вышел за дверь, Молигрубер вновь
заснул. Ему снились раздраженные матери, требующие, чтобы он возвратил
шляпки их дочерям, ему снились неистовые репортеры, толпящиеся у его
кровати. Когда он открыл глаза, то обнаружил, что санитар отсоединил его
капельницу и готовится к тому, чтобы вновь повезти его на рентген.
"Можно ли мне войти? Я священник", - раздался невдалеке меланхолический
голос. Молигрубер открыл глаза и с удивлением уставился на фигуру,
появившуюся перед ним. У кровати стоял очень высокий, худой человек,
облаченный во все черное, если не считать белого воротничка, обтягивающего
шею под самым адамовым яблоком, которое энергично ходило вверх и вниз,
словно собираясь сорваться с этого тощего горла. Лицо было бледным с
ввалившимися щеками и крупным красным носом. Священник присел рядом с