"Эдогава Рампо. Чудовище во мраке" - читать интересную книгу автора

побелели и стали почти незаметными на бледном лице.
- Сэнсэй [учитель, наставник (японск.); почтительное обращение к
старшему по положению], уж не помутился ли у меня рассудок? Могло ли такое
случиться в самом деле? - произнесла наконец Сидзуко, понизив голос до
шепота.
- О чем вы? - откликнулся я таким же многозначительным шепотом.
- В этом доме скрывается Хирата.
- Где? - спросил я в растерянности, не в силах уловить смысла в словах
Сидзуко.
Вместо ответа она решительно поднялась и, еще более побледнев, жестом
пригласила меня следовать за собой. Сердце у меня тревожно замерло, и я
послушно пошел за ней. По дороге она заметила у меня на руке часы,
почему-то попросила их снять и вернулась в комнату, чтобы положить их на
стол. Стараясь ступать бесшумно, мы прошли короткий коридор и вскоре
оказались перед комнатой Сидзуко в японском доме. Раздвинув комнатную
перегородку, Сидзуко замерла в страхе, как будто прямо перед собой увидела
злоумышленника.
- Странно. Уж не ошиблись ли вы? Да и как смог бы этот человек средь
бела дня проникнуть в ваш дом? - Не успел я произнести эти слова, как
Сидзуко жестом велела мне замолчать и, взяв меня за руку, подвела к углу
комнаты. Она подняла глаза кверху и подала мне знак прислушаться. Минут
десять мы простояли, уставившись друг на друга и напряженно вслушиваясь в
тишину. Дело происходило днем, но в комнате Сидзуко, расположенной в
глубине просторного японского дома, не было слышно ни звука. Здесь стояла
такая тишина, что можно было услышать, как стучит в висках собственная
кровь.
- Вы не слышите тикания часов? - почти беззвучно спросила наконец
Сидзуко.
- Нет. А где здесь часы?
Сидзуко не ответила и еще некоторое время продолжала напряженно
прислушиваться к чему-то. Наконец, как будто успокоившись, она
проговорила:
- Да, кажется, и в самом деле ничего не слышно.
Мы вернулись в гостиную, где прерывающимся от волнения голосом Сидзуко
поведала мне о следующем таинственном происшествии.
Дело было так. Она сидела в своей комнате и вышивала, когда вошла
горничная и подала ей уже известное письмо Сюндэя. К тому времени Сидзуко
было достаточно одного взгляда на конверт, чтобы понять, от кого оно. Она
взяла письмо в руки, и ее тотчас же охватило невыразимое беспокойство, но,
поскольку отложить его в сторону значило бы обречь себя на еще большую
тревогу, Сидзуко дрожащей рукой вскрыла конверт.
Узнав, что отныне кровавый замысел Сюндэя распространяется и на ее
мужа, Сидзуко не могла найти себе места от страха. Повинуясь какому-то
непонятному импульсу, она встала и направилась в угол комнаты. Как только
она поравнялась с комодом, ее внимание привлек доносящийся откуда-то
сверху едва уловимый звук, похожий на жужжание.
- Сперва я решила, что у меня просто шумит в ушах, - продолжала
Сидзуко, - но, внимательно прислушавшись, поняла, что природа этого звука
совершенно иная - он напоминал мерное постукивание одного металлического
предмета о другой: тик-так, тик-так.