"Эдогава Рампо. Чудовище во мраке" - читать интересную книгу автора

Сидзуко выглядела довольно изможденной, но это не лишало ее обычной
привлекательности. Бледность была природным свойством ее кожи, и в теле ее
по-прежнему таилась грациозная и упругая сила. Она всегда словно светилась
изнутри, и это непостижимое очарование не было утрачено ею. Контуры ее
фигуры в кимоно из старинной фланели казались мне как никогда прежде
обворожительными. Глядя на выразительные линии ее рук и ног, скрытых
колеблющейся при каждом движении тканью, я мысленно дорисовывал все
остальное.
Пока мы с Сидзуко вели рассеянную беседу, в моей затуманенной голове
созрел сумасшедший замысел. Он состоял в том, чтобы снять какой-нибудь
уединенный домик, который стал бы местом наших тайных встреч с Сидзуко.
Едва дождавшись ухода прислуги, я привлек к себе Сидзуко и стал
покрывать ее лицо поцелуями. Сжимая ее в объятиях и ощущая через ткань
тепло ее тела, я на ухо шептал ей о только что созревшем у меня замысле.
Слушая меня, Сидзуко не только пыталась отстраниться, но, напротив,
согласно кивала головой.
Как описать наши встречи, эти двадцать дней блаженства, пролетевшие,
словно в бреду?
Я снял небольшой домик в Нэгиси, по виду напоминающий старинный амбар,
и договорился, чтобы в наше отсутствие за ним следила старушка из соседней
лавчонки, торгующая дешевыми сластями. Этот домик и стал местом наших
упоительных свиданий. Мы заранее уславливались с Сидзуко о встрече и
приходили туда, как правило, в дневное время. Здесь, в этом домике, я
впервые изведал, что значит яростная, неистовая страсть женщины.
Впрочем, здесь не место углубляться в мои любовные перипетии.
Когда-нибудь я напишу об этом отдельную книгу, сейчас же ограничусь
рассказом о любопытном факте, который узнал от Сидзуко в одну из наших
встреч.
Речь идет о парике г-на Коямады. Оказывается, он стыдился своей лысины
и не хотел показываться жене в столь неприглядном виде. Поэтому он и решил
приобрести парик. Когда он поделился своим намерением с Сидзуко, та со
смехом принялась его отговаривать, но он заупрямился, точно ребенок, и
сделал по-своему.
- Почему вы до сих пор молчали об этом? - спросил я Сидзуко.
- Но мне было неловко рассказывать о таких вещах, - ответила она.
После двадцати дней наших тайных встреч с Сидзуко я подумал, что не
появляться долее в ее доме неприлично, и как-то раз с невинным видом
явился в ее гостиную. Проведя с ней час в самых что ни на есть
благопристойных беседах, я вызвал такси и поехал домой. По неожиданному
стечению обстоятельств шофером оказался тот самый Миндзо Аоки, у которого
я когда-то купил перчатки. И вот из-за этой случайной встречи я снова
погрузился в, казалось бы, навсегда оставивший меня кошмар.
Если не считать перчаток, все было таким же, как месяц назад: и руки,
лежащие на баранке, и старое синее демисезонное пальто (оно было надето
прямо на рубашку), и напряженные плечи, и ветровое стекло, и зеркальце над
ним.
Я вспомнил, как в прошлый раз, решив испытать водителя, произнес:
"Сюндэй Оэ". И в моей голове сразу же всплыли и лицо Оэ на фотографии, и
зловещие его произведения, и воспоминания о его странном образе жизни. В
конце концов у меня даже возникло ощущение, что Сюндэй сидит рядом со мной