"Дэвид Рэндалл. Универсальный журналист" - читать интересную книгу автора

для беженцев в Шатиле в сентябре 1982 года:
"Они были повсюду - в узких проулках, на задних дворах и в разрушенных
комнатах, среди каменного крошева, на мусорных кучах. Убийцы -
ополченцы-христиане, которые четырнадцать часов назад получили от Израиля
разрешение "убрать террористов" из лагеря, только что ушли отсюда. В
некоторых местах земля еще не просохла от крови. Насчитав сотню трупов, мы
прекратили счет".

Через восемь абзацев Фиск прямо описывает увиденные им ужасы:
"То, что мы обнаружили в самом лагере на следующее утро, не поддавалось
описанию, хотя, возможно, в романе или в медицинском отчете легче было бы
передать увиденное.
Но подробности запечатлеть просто необходимо, ибо - раз дело произошло
в Ливане - в течение ближайших нескольких недель картина переменится,
поскольку ополчение, армии и правительства будут обвинять друг друга в
жестокостях, совершенных по отношению к мирным палестинцам.
... В конце проулка справа от нас, не более полусотни ярдов от входа,
лежала груда трупов.
Их было там больше десятка - молодые люди, чьи руки и ноги сплелись в
предсмертной агонии. Все они были убиты выстрелом в упор в левый или правый
висок. Пули сорвали кожу до уха и вошли в мозг. У иных по левой стороне
горла тянулись яркие алые шрамы. Один из них был кастрирован. Глаза у всех
были открыты, мухи еще не успели облепить их тела. Самому юному из убитых
было лет двенадцать-тринадцать.
С другой стороны главной аллеи, пробравшись по тропке среди камней, мы
нашли тела пятерых женщин и нескольких детей. Все женщины - средних лет, их
тела кинуты на груду камней. Одна из них лежала на спине, одежда была
порвана, из-за ее тела виднелась голова маленькой девочки - кудрявой,
темноволосой, коротко стриженой. Ее глаза глядели прямо на нас, лицо было
нахмурено. Она была мертва".

После этого в статье было еще одиннадцать абзацев. Ни в них, ни в
первых тринадцати, нет ни единого оценочного, эмоционально окрашенного
слова. Не сомневайтесь - причина не в том, что журналист ничего не
почувствовал. Просто он знал: стоит позволить этим словам "заразить" текст,
и эффект - а с ним и достоверность - статьи уменьшатся.
4. Секс

В течение долгого времени газеты во всем мире пользовались лексикой
женского монастыря для описания всего, хотя бы отдаленно связанного с
сексом. Читателям приходилось не столько узнавать, сколько гадать, о чем же
идет речь. Фразы наподобие "имела место близость" или "недостойное
предложение" были не только лишены точности, но к тому же нередко оставляли
у читателя ощущение, что все происшедшее было куда ужаснее, чем на самом
деле. Больше всего злоупотребляли словом "тронуть", что однажды привело к
появлению в одной газеты следующего заголовка: "Девушка получила 65 ударов
ножом, но осталась нетронутой".
Однако отказ от столь стыдливой лексики и замена ее на более ясную -
еще не повод переходить на завуалированную порнографию. Детали надо
указывать с целью пояснения, а не ради возбуждения. Вам также станет