"Дэвид Рэндалл. Универсальный журналист" - читать интересную книгу автора

очевидно, что необходимость описывать события так, чтобы они пришлись по
вкусу самой широкой массе читателей, часто порождает оригинальные и
запоминающиеся описания. Вот вам пример с Беном Гечтом, американским
журналистом, писавшим в 1920-х. Вот как закончил он статью об одном
священнике, который регулярно занимался любовью с девушкой в подвале церкви
- до тех пор, пока как-то раз не задел ногой газовый вентиль, открыв его, и
не умер во время полового акта: "Помышляя лишь о любви, не обонял он иных
ароматов, кроме райских, и душа его отлетела от тела, не желавшего
разлучиться с прихожанкой".

Адекватность

Адекватность - это соответствие стиля, тона и темпа изложения теме
статьи. Далеко не ко всем темам нужен особый подход, но иные следует
разрабатывать внимательно и аккуратно. Многие из них - очевидные. Вопросы
жизни и смерти, к примеру, требуют серьезного обращения (если только вы не
пишете колонку и не специализируетесь на дурном вкусе). Вот несколько
правил, подходящих для самых ясных ситуаций:
1. Репортажи о быстром развитии событий следует писать темпом,
отражающим реальность.
Язык такой статьи должен быть энергичным, композиция - четкой, глаголы
- прямыми, фразы - емкими, прилагательных - как можно меньше. Наглядный
пример - описание безумия, охватившего Санкт-Петербург в августе 1914 года,
в первые часы после объявления Германией войны России. Этот репортаж,
написанный Сергеем Курнаковым - образчик материала, который читался в том же
быстром темпе, в каком происходили описываемые в нем события:
"Когда я добрался до Исаакиевской площади, она была запружена народом.
Было около девяти часов, еще светло - спокойный, восхитительный сумрак
северных ночей.
Чудовищная гранитная глыба германского посольства находилась напротив
красных гранитных стен Исаакиевского собора. Повсюду толпились люди, ожидая,
что что-то произойдет. Я смотрел, как несколько чересчур ретивых патриотов
обыскивали молодого флотского офицера, когда ритмичные удары топором по
металлу заставили меня перевести взгляд на крышу германского посольства,
украшенную колоссальными фигурами раскормленных германских воинов,
сдерживавших упряжки жирных лошадей. Флагшток был украшен бронзовым орлом с
распростертыми крылами.
Несколько человек деловито били топорами по ногам тевтонов. Первый же
удар привел толпу в неистовство: фигуры героев были полыми!
"Пустые! Добрый знак! Только и знает немчура, что надувать! Руби все!
Нет, лошадей оставь!"
Топоры стучали все быстрее и быстрее. Наконец один из воинов качнулся,
накренился и рухнул на тротуар с высоты ста футов. Раздался страшный вопль,
распугавший ворон с позолоченного купола Исаакия. Настала очередь орла.
Птица со свистом упала вниз, искореженные осколки вмиг утонули в волнах
Мойки.
Но уничтожения символики оказалось явно недостаточно. Вмиг
организовалась группа, и боковая дверь посольства была выбита. Я видел, как
пятна света от фонарей и (факелов двигались вовнутрь, поднимаясь с этажа на
этаж. Распахнулось большое окно, откуда в стоящую внизу толпу вылетел