"Карен Рэнни. Моя безумная фантазия " - читать интересную книгу автора

художник не смог передать искренность чувства, то ли оно просто
отсутствовало.
Мэри-Кейт мысленно поставила Алису рядом с собой: девушка гораздо ниже
ее, более хрупкого телосложения. Она казалась воздушной, привлекательной не
только красотой плоти, но и добротой души. Через секунду впечатление
исчезло, остался только портрет, наследник тайны.
Где ты, Алиса? Чего ты хотела от жизни? О чем мечтала? Неужели здесь
тебе было так плохо?
Мэри-Кейт разглядывала портрет, обхватив себя руками. Возможно, если
она посмотрит на него подольше, то сквозь краски и холст увидит душу этой
женщины?
Почему ты убежала с любовником? Как ты могла причинить такую боль?
Неужели ты настолько ненавидела Арчера? Или настолько любила другого? Что с
тобой случилось?
И пожалуй, самый важный вопрос: Почему я, Алиса?

Глава 17

Берни купила карету с четверкой лошадей. Ехать в наемном экипаже
слишком долго, а она никогда не отличалась терпением. Жаль, что остальные
вещи прибудут не скоро: понадобится несколько фургонов, чтобы доставить вес,
что собралось у нее за эти годы.
Да, приятно все же быть одной из Сент-Джонов, пусть и заплатив за это
девятью ужасными годами жизни с отцом Арчера. Деньги облегчают
существование, хотя она вполне обошлась бы без раболепия. Она никогда не
понимала, почему некоторые люди считают богатых добрыми. Берни была не
слишком приятной особой, хотя и старалась не тиранить окружающих.
Разумеется, она не отличалась добротой, как несколько ее знакомых, и
становилась острой на язык, когда ее что-то задевало. Только небеса знали,
как она любила конфеты и прикосновения красивых мужчин. Но кланялись ей так,
словно она была иконой или божественной девственницей, сошедшей с Олимпа. А
божественные девственницы жили на Олимпе? Не важно! Странная и чуждая ей
мысль, но она отвлекла внимание графини от подхалимажа со стороны
представителей конторы, которая вполне удовлетворительно вела ее дела,
притом, что клерки очень уж пресмыкались перед ней. Это вызывало у нее
головную боль.
Задержавшись на два дня, Берни получила обещание, что они не сообщат о
ее приезде в Англию ни Арчеру, ни многочисленным родственникам. Ей удалось,
сохранив приличный и почтенный вид и не потеряв очарования, наконец-то
распрощаться с ними и направиться на север от Лондона.
Берни откинулась на подушки своей новой кареты, стараясь не обращать
внимания на довольно резкий запах лака и еще более едкий запах конского
пота, и представила, что находится на борту корабля, покачивающегося на
волнах.
Остаток путешествия прошел в одиночестве. Милый Мэтью сошел на берег в
одном из портов, несмотря на ее протест, а заменить его оказалось некем. На
корабле плыли мать и дочь - два жеманных существа, боявшиеся даже выйти из
каюты, не говоря уже о том, чтобы оказаться на солнце, и старый бородатый
господин, который просидел в каюте до конца пути. Берни слышала, что кок
говорил о люмбаго, когда нес пассажиру жаркое.