"Матрена Распутина. Распутин. Почему? " - читать интересную книгу автора

литературу
самого низкого сорта, не гнушавшуюся передачей грязннейших деталей.
Более того, в этом даже стали находить шик, уверяя, что просто
необходимо открывать все низкие стороны человеческого существования.
Большие города всегда были средоточием порока, но никогда раньше порок
так усердно не окружали флером респектабельности. Никогда пороком так не
гордились.
Кокаинисты-декаденты задавали тон. И их приниманли в аристократических
домах.
Самым невинным из времяпрепровождений, пользонвавшихся тогда огромным
успехом у праздной публинки, было "столоверчение". Приглашение на
спиритичеснкие сеансы считалось хорошим тоном. Почти во всех модных салонах
столицы собирались те, кто желал иснпытать судьбу.
Даже видные материалисты (ученые) не были чужнды этому занятию. Химик
Менделеев, чья слава тогда находилась в зените, давал пример. Он написал
целый труд, который так и назывался - "О столоверчении".
Надо заметить, что светские люди из тех, кто прининмал участие в этом
предосудительном, с точки зрения церкви, занятии, не переставали полагать
себя истиннынми христианами и не усматривали никакого греха в принзывании
духов. Не укоряю их нисколько, а только говонрю, что собственная нетвердость
в вере всегда кажется простительной или даже не заслуживающей внимания.
В обществе широко распространилось учение Елены Петровны Блаватской,
основательницы теософии. Одни только и говорили о карме, реинкарнации, об
Учитенлях. Другие посещали лекции мистиков... Третьи искали смысла жизни в
дыхательной гимнастике и медитации по методу йогов.
Мнимые пророки
О тех же самых днях обер-прокурор Синода князь Жевахов писал, что "с
духовной стороны столица была и лучше, и чище провинции. Религиозная
атмосфера столицы резко отличалась от провинциальной. Жизнь
столицы представляла исключительно благодарную пончву для духовных
посевов. Петербургская аристократия не только чутко отзывалась на
религиозные вопросы, но искренно и глубоко искала в разных местах
удовлетнворения своих духовных запросов. Салоны столичной знати точно
соревновались между собою в учреждении всевозможных обществ и содружеств,
преследовавших высокие религиозные цели. Во главе каждого из этих обществ
стояли представители высшего столичного обнщества, объединявшие вокруг себя
лучших людей стонлицы. В притонах нищеты, среди чернорабочих Петернбургской
гавани, в подвалах и трущобах, в тюрьмах и больницах, всегда, и я это
подчеркиваю не как случайнное явление, можно было встретить представителей
стонличной знати, с Евангелием в руках и всякого рода принношениями... Нужно
ли говорить о том, что при этих условиях ни одно явление церковной жизни не
проходинло мимо без того, чтобы не найти своей оценки и отранжения в этих
салонах! Излишне добавлять и то, что такое отражение было часто уродливым и
свидетельствовало об изумительном незнакомстве столичного общества с
церковной областью и о религиозном невежестве.
Вопросы христианского социализма привлекали в то время особое внимание
петербургского общества, и имя доцента Духовной академии, архимандрита
Михаила (Сенменова), выпускавшего серии своих брошюр, под общим заглавием
"Свобода и христианство", пользовалось чрезнвычайной популярностью. Эти
брошюры ходили по рункам, читались нарасхват и производили сильнейшее