"Энн Райс. Мэйфейрские ведьмы ("Мэйфейрские ведьмы" #2) " - читать интересную книгу автора

затем раскрывала ушам любопытных односельчан. И именно Лэшер обрушил град
на голову молочницы, повздорившей с моей матерью. Он вместо матери
наказывал ее обидчиков, благодаря чему все узнали о ее силе! Но мать не
могла наставлять Лэшера. Она не знала, как использовать его. И подобно
ребенку, играющему с зажженной свечой, она зажгла тот самый огонь, который
спалил ее дотла.
- Дебора, не сделай той же ошибки! - прошептал я, целуя ее лицо. -
Никто не может наставить демона, ибо так обстоят дела с невидимыми силами.
- Не совсем так, - прошептала в ответ Дебора, - и здесь вы сильно
ошибаетесь. Но не бойся за меня, Петир. Я не такая, как моя мать. Со мной
такого не будет.
Потом мы молча сели у камина. Я не думал, что ей захочется
приблизиться к огню, и, когда она прислонилась лбом к камням,
располагавшимся над очагом, я вновь поцеловал Дебору в ее нежную щеку и
откинул назад длинные, свободные пряди ее влажных черных волос.
- Петир, - вновь заговорила она, - я никогда не буду жить в голоде и
грязи, как жила моя мать. Я никогда не окажусь во власти глупых людей.
- Не выходи замуж, Дебора. Не делай этого! Идем со мной. Пойдем в
Таламаску, и мы вместе раскроем природу этого существа...
- Нет, Петир. Ты же знаешь, я не пойду.
Здесь она печально улыбнулась.
- Это ты должен пойти со мной, и мы скроемся отсюда. Теперь поговори
со мной своим тайным голосом, голосом внутри тебя, что способен приказывать
часам остановиться или духам - прийти. И останься со мной, будь моим
женихом, пусть эта ночь станет брачной ночью ведьмы.
Я начал бурно возражать, но Дебора прикрыла мне рот своей рукой, а
затем и своими устами. Она продолжала целовать меня с таким жаром и
очарованием, что я знал лишь одно: я должен разорвать стесняющую ее одежду
и слиться с нею в постели, задернув зеленые занавески балдахина. Я хотел
лишь ласкать нежное, почти детское тело с грудью и лоном взрослой женщины,
которое когда-то мыл и одевал.
Зачем я терзаю себя, описывая это? Стефан, я исповедуюсь в своем
старом грехе. Я рассказываю тебе все, что сделал, ибо я не в состоянии
писать об этой женщине без такой исповеди. Посему продолжаю...
Никогда я не отдавался любовным утехам с таким самозабвением, Никогда
я не знал такой неистовой страсти и сладостного чувства, какие узнал с
Деборой.
Она считала себя ведьмой, Стефан, и потому - злой, и эти страсти были
ритуалами дьявола, и она совершала их с таким неистовством Но клянусь тебе,
у нее было нежное и любящее сердце, отчего она являла собой ведьму редкой
по могуществу породы.
Я оставался в ее постели до самого утра, Я засыпал на ее благоуханной
груди. Я постоянно плакал, словно мальчишка. С мастерством искусительницы
она разбудила всю мою плоть. Дебора раскрыла мои самые потаенные страстные
желания и играла с ними, удовлетворяя их. Я был ее рабом. Однако она знала,
что я не останусь с нею, что мне надо возвращаться в Таламаску. Поэтому в
последние часы она лежала тихо и грустно глядела в деревянный потолок
балдахина, в то время как сквозь ткань занавесей начал проникать свет и
постель стала нагреваться от солнца.
Я вяло оделся. Во всем христианском мире у меня не было иных желаний,