"Джонатан Райли-Смит. История крестовых походов " - читать интересную книгу автора

жизнь каждого. Юридические споры, например, часто решались победой
сильнейшего в бою или выдержавшего какое-либо болезненное и опасное
испытание. Кстати, именно в период первого крестового похода стало входить в
обычай осуждать преступников на смерть или физические увечья, тогда как
раньше было принято обходиться выплачиваемой жертвам пли их семьям
компенсацией. Тогда же участились случаи кровной мести между родами п даже
внутри кланов. Причем противники редко ограничивались внутрпсословнымп
поединками, и в результате эта борьба грозила полным разорением одной из
сторон, поскольку между ними не прекращалась грубая, но эффективная
экономическая война, направленная на захват чужих владений - то есть
крестьян, скота, урожая и деревень. Жестокость была настолько привычна, что
могла быть ритуальной. Так, около 1100 года гасконскнп рыцарь молился в
Сордском монастыре о том, чтобы Бог помог ему поймать убийцу брата. Затем он
заманил убийцу в ловушку, жестоко изуродовал ему лицо, отрубил руки и ноги и
кастрировал, лишив его тем самым уважения, возможности воевать и способности
продолжать род. В благодарность за помощь свыше мститель преподнес
окровавленные доспехи и оружие своего поверженного врага сордским монахам. И
они приняли эти трофеи.
Этот случай - яркая иллюстрация неспособности средневековой Церкви
сохранять независимость от царившего вокруг насилия. Раньше историки
считали, что в первые века христианства Церковь придерживалась мирных
позиций, но потом заразилась чуждыми ей ценностями от принявших христианство
народов, и кульминацией этого процесса стали крестовые походы. Но эта идея
не соответствует реальности, потому что во все времена отдельные люди,
общества и организации очень по-разному относились к насилию. Реакции
зависели от контекста. Главным элементом отношений средневекового мира с
насилием был выбор. Светское общество инстинктивно чувствовало это каждый
раз, когда оно оценивало чье-то поведение. Был ли, например, один рыцарь
связан достаточно тесными родственными узами с другим, чтобы стать
участником кровной мести, будь то в качестве агрессора или потенциальной
жертвы? Входило ли участие в определенной военной кампании в договорные
обязательства вассала перед его сеньором? Заслуживал ли осужденный
преступник смертной казни и был ли он судим представителями законной власти?
Какой опасности должен подвергаться в бою рыцарь или же в насколько
бедственном положении находиться осажденный замок, чтобы сдача не
превратилась в бесчестие? Список подобных вопросов может быть очень длинным,
потому что реакция на насилие определялась ценностными суждениями,
основанными на бесчисленном количестве переменных величин.
Отношение Церкви к насилию в основе своей было таким же, хотя
накопленные за столетия знания и почти полная монополия на письменное слово,
естественно, позволяли ей в области теории и абстрактных понятий быть
намного увереннее светского общества. И именно Церковь была в состоянии
выработать какую-то систематизацию относительно проблем, связанных с
насилием. Церковь унаследовала от римского права, Ветхого и Нового Заветов и
ранних христианских отцов Церкви (особенно от блаженного Августина
[354-430]) систему понятий, в рамках которой возможно было анализировать
случаи насилия и выносить оценочные суждения. Общепринятая точка зрения,
восходящая к блаженному Августину и доведенная до совершенства в более
поздние века, сводилась к тому, что о нравственной стороне поведения нельзя
судить только по его событийному содержанию, вырванному из общего контекста;