"Федор Разумовский. Прокаженный " - читать интересную книгу автора

и остановился, не доезжая буквально пару корпусов до "девятки". Здесь он
покинул "четверку" и пересел в роскошную перламутровую "вольво-940", где его
уже ждала охрана. Нетрудно было догадаться, что Алексей Михайлович Цыплаков
хоть и сволочь, но далеко не дурак...
Иномарка величественно поплыла по Малой Морской, выкатилась на
набережную и взяла курс на мост лейтенанта Шмидта, давая возможность
спокойно вести ее, отстав корпусов на пять. Тем более что ехали недолго -
вырулив на Большой проспект, "вольво" повернула направо и остановилась возле
недавно открывшегося модного заведения "Виват Россия".
Национальный колорит и истинно русский размах здесь начинали ощущаться
прямо от дверей - у входа пьяный до изумления картонный Александр Данилович
Меншиков обнимал полуголую непотребную девицу. Надпись сверху гласила: "А по
сему стоять будет нерушимо". В дверях встречал гостей здоровенный бородатый
мужик, косивший под начальника тайной канцелярии князя-кесаря Ромодановского
и работавший вместе с огромным дрессированным медведем. В стилизованном под
корабельный трюм зале, скудно освещенном зыбким светом свечей, обреченно
прели в стрелецких кафтанах халдеи, а местные шкуры носили парики и называли
клиентов на старинный манер - талантами. Рублями, впрочем, старались не
брать, все больше гульденами да талерами...
Майор припарковался неподалеку от входа. Наблюдая, как народный
избранник, протиснувшись бочком мимо поднявшегося на дыбы медведя, исчез в
глубине трюма, он с нежностью вспомнил о недоеденной бастурме.
Цыплаков уселся на свое излюбленное место и заказал весьма скромно -
уши поросячьи в уксусе, похлебку курячью шафранную, к ней расстегайчиков с
вязигой, куриных пупков на меду, а для основательности шашлык из осетрины
по-астрахански да жаворонка с чесночной подливой. Запивать он решил тоже
по-простому - имбирным квасом, потом подумал и взял все же штоф анисовой -
исключительно для поднятия настроения.
А было оно нынче поганым - навалилось все как-то сразу, черным комом.
Тяжело на душе, неспокойно. Скоро ехать в столицу нашей родины, на сессию, а
там хоть сдохнуть, но протащить Закон об обороте наркотических средств
именно в той редакции, за которую уплачено. Ну а если не выйдет...
"Не бзди, - успокаивал его давеча Гнилой, - там половина наших сидит,
пойте хором - будет все мазево". "Да, - вздохнув, Алексей Михайлович влил в
себя анисовки и впился зубами в поросячье ухо, - вот и ехал бы сам, босота,
не держал бы меня за шестерку".
Квасок был что надо - лился в глотку сам собой. Да и похлебка курячья
впечатляла... Выхлебав наваристый, жирный бульон, Алексей Михайлович, однако
же, потроха трогать не стал, хватанул еще стопочку анисовой и опять
задумался. "Что же все-таки стряслось с Гранитным? Ну замочили, ну взяли
общак - бывает, жизнь такая. Да вот только кто? Ни секретарши-суки, ни
телохранитель этот его малохольный ничего путного не говорят, не иначе как в
долю упали, падлы. Трюмить их надо".
Проигнорировав пупки в меду, депутат принялся за шашлык и, убрав его
без остатка, твердо решил перевести все стрелки на Гранитного. Со жмуров
взятки гладки. Его же депутатская совесть чиста - контракт с бабками он
переслал по назначению и в срок. А потом, не ошибается тот, кто ни хрена
собачьего не делает... Чувствуя, что насытился, Цыплаков раскатисто икнул и,
одолев лишь половину жаворонка, элегантно сложил крест накрест ножик с
вилкой - пусть все знают, что он человек культурный, а значит, уважаемый.