"Федор Разумовский. Прокаженный " - читать интересную книгу автора

машины еле тащились по занесенным мостовым. Когда майор подъехал к дому,
было уже совсем темно. Лампочку на этаже опять спионерили, и Александр
Степанович долго не мог попасть ключом в прорезь замка, а когда наконец
попал, сразу почувствовал противный холодок в позвоночнике - ригель был не
заперт. Ни он, ни Ольга такого себе не позволяли никогда. Ворвавшись в
прихожую, майор обомлел. Почти вся мебель куда-то подевалась, исчезли
телевизор с видиком, холодильник, кресла, но, вспомнив утренний разговор, он
успокоился, все встало на свои места. Только вот дверь была не заперта...
Однако уже в следующее мгновение Александр Степанович понял почему.
В кухне на столе рядком лежали сиамские хищники. Видимо, их убивали
медленно, так что шерсть от боли встала дыбом... От кошачьих голов почти
ничего не осталось, истерзанные останки зверьков различались только по
форме - кошка ждала котят. Сарычев подошел поближе, зачем-то дотронулся до
уже остывших, ставших такими беззащитными и маленькими тел и внезапно ни с
чем не сравнимая ярость охватила его. Он вдруг захотел ощутить, что
испытывает воин, когда вонзает клинок в горло врага и, глядя ему пристально
в глаза, проворачивает сталь в дымящейся ране. Дикий, мучительный крик
вырвался из груди майора, он даже не сразу услышал телефонный звонок.
- Да, - взял он наконец трубку.
- Александр Степанович? Вы в Англии не бывали? - издевательски спросил
его визгливый мужской голос.
- Не доводилось. - Майор удивился собственному ледяному спокойствию.
- Так вот, у англичан поговорка есть, - в трубке противно хмыкнули, -
"любопытство сгубило кошку". А мы ее по-своему переиначили - кошаков сгубило
любопытство хозяина.
На том конце линии громко заржали, а потом тот же голос медленно и зло
произнес:
- Разжевал, мент поганый?
Пару минут Сарычев слушал короткие гудки, затем пошел на кухню. "Ну и
денек, сплошные похороны". - Он бережно упаковал кошачьи останки в один
целлофановый пакет - жили вместе, пусть и в земле лежат бок о бок, потом
смыл кровь и задумался о месте захоронения, как вдруг за окном взвыла
сигнализация. С высоты шестого этажа майор увидел, как какие-то типы пинают
ногами его "семерку". На сегодня это было уже слишком. Перекладывая на ходу
ПМ из кобуры в карман, майор рванулся в темноту парадной, забыв о всякой
осторожности.
Не зря на востоке говорят: гнев - худший учитель. Словно натолкнувшись
на невидимую преграду, Сарычев споткнулся, что-то темное мягко обволокло его
сознание, и он почувствовал, как проваливается в мрачную пропасть небытия.

Когда сознание вернулось к нему, майор ощутил, что лежит в темноте,
скрючившись, как заспиртованный недоносок в банке. Воняло бензином,
связанные за спиной руки упирались во что-то обжигающе-ледяное, и, несмотря
на сильную боль в голове, накрытой чем-то вроде наволочки, Сарычев понял,
что он в багажнике. Чтобы согреться, он задержал дыхание и принялся
сокращать те мышцы, которые еще слушались. Между тем, судя по ощущениям,
съехали с шоссе на проселок и больше часа бока майора знакомились с тяжелой
сумкой, набитой шоферскими инструментами. Наконец движение замедлилось,
взвизгнули петли ворот, и машина остановилась. Хлопнули дверцы, и Сарычев
услышал скрип снега под сильными ногами, сопровождаемый невыразительным