"Федор Разумовский. Прокаженный " - читать интересную книгу автора

поводьев не отпускали - чуяли, что сеча близка. Опытным глазом майор
приметил, что у некоторых кожаный чехол - тохтуй, сберегающий северги, с
колчанов уже убран, а в таком тумане перье стрелы быстро отсыревает. Куда
потом полетит она - длинная, с узким железком, - одному Богу известно.
- Гей! - негромко произнес Сарычев, и сразу же подскочил к нему высокий
дюжий воин в байдане(1). На его заостренном колпаке был насажен еловец -
кусок кроваво-красной юфти, напоминавший стяг.
1 Вид доспеха.

- Пока туман, под покровцами сагадак храните. - Майор глянул в
блеснувшие за кольчужной сеткой глаза подвоеводы. - Не дай Бог, тетивы с
перьем на севергах отволгнут - тогда не выдюжим.
Тот кивнул и исчез в темноте. Сарычев же, загребая сапогами росу,
двинулся через поляну к зарослям орешника.
Сивый туркменский жеребец, почуяв хозяина, негромко заржал и, кося
темно-лиловым глазом, попытался легонько прихватить теплыми мягкими губами
за руку. Потрепав верного товарища по шее, майор :то-то зашептал ему в
израненное в битвах ухо, а между тем туман начал быстро подниматься к
верхушкам елей, давая возможность окинуть взором бескрайние просторы
бранного поля.
Противостоящие полки изготовились к жестокой сече. Когда меж ордой
поганых и русскими дружинами осталось место на полет северги, войска застыли
неподвижно, и передние ряды их раздались, выпуская поединщиков на ритуальное
побоище. Стремительно съехались всадники на горячих скакунах, крепко сжимая
в боевых рукавицах деревянные ратовища копий. Сшиблись конские груди, и
крики ликования пронеслись по русским дружинам - наша взяла!
В этот момент завизжали ордынцы на своем поганом наречии: "Урагх,
кху-кху-урагх!" и бесчисленной ордой кинулись на передовой полк. Однако,
выпустив тучи длинных камышовых стрел с трехгранными калеными наконечниками,
они стремительно отвернули и промчались стороной. А следом подобно черной,
мутной волне, сжимая в руках острые сабли, с визгом накатилась на русичей
тяжелая татарская конница, в которой и нукеры, и лошади сплошь были покрыты
звонким доспехом.
Сарычев знал, что весь передовой полк был набран из ополченцев, и,
представив, каково биться пешим, снаряженным только в тегиляй и шапку
железную, он перекрестился:
- Великий Архистраже Господень Михаил, помози рабам своим.
Между тем ряды русичей хоть и смялись, но стояли плечом к плечу, стенку
не ломая, и со стороны поганых часто-часто зазвенели гонги щитобойцев,
созывая войска назад. Откатилась орда, а уже через мгновение опять нахлынула
бесчисленным потоком узкоглазых свирепых воинов. Кто в кожаном, кто в
кольчужном доспехе, на правом плече острые кривые сабли. И началось...
Русские полки вступили в битву яро. Пробивая железные доски и кольца
доспехов, вонзались в грудь копья, сильные удары с потягом разрубали шеломы
и ерихонки, разваливая головы надвое, а обезумевшие от ужаса лошади носились
по полю брани, волоча в стременах погибших. Хрипло вскрикивали воины, громко
стонали под конскими копытами раненые, и над всем побоищем стоял крепкий
запах железа, пота и крови человеческой.
Наконец мало-помалу русские дружины стали подаваться, и Сарычев
услышал, что звуки сечи приближаются. В этот момент раздался пронзительный