"Федор Разумовский. Прокаженный " - читать интересную книгу автора

вой: "Кху-кху-кху-кху", и тумен -десять тысяч - "синих непобедимых"(1), все
в кольчужных панцирях, потрясая стальными круглыми щитами, кинулись в битву.
1 Монгольская гвардия.

Со стати своего коня, который, чуя сечу, грыз удила и нетерпеливо рыл
землю сильным, оподкованкым копытом, майор уже видел блеск кривых татарских
сабель и понял, что настало время его засадного полка. Он проверил доспех.
Сабля на боку, кончал - длинный, прямой меч, колоть которым сквозь кольчугу
сподручно, привешен у седла с десницы, подсайдашный нож - у саадака,
топорок, кистень, налуч с колчаном - все на месте, все в доброй справе.
- Спас нерукотворный с нами. - Сарычев на ерихонской шапке с помощью
шурепца опустил нос и оглянулся на своих воев. - На тетиву! - крикнул он и,
отмахнув рукой, резво пустил сивого, забирая к левому крылу ордынцев.
Засадный полк рысил следом. Подобно ветру приблизившись к поганым на
полет стрелы, майор вытянул из колчана севергу с подкольчужным наконечником
и натянул тугой ясеневый лук. Туча смертоносных, ладно оперенных тростинок с
узкими, заостренными железками со свистом накрыла ордынцев, глубоко вонзаясь
сквозь кольца доспехов. И не успели раненые вскрикнуть, а мертвые упасть с
коней, как русичи отправили татарским нукерам новых гонцов смерти.
Подобно раскаленному гвоздю в восковину вклинился засадный полк в ряды
ордынцев. В мгновение ока уклонившись от монгольской сабли, Сарычев с
потягом рубанул супротивника и сразу же закрылся Щитом от нацеленного
татарского копья. Острое, как шило, перо проскрежетало по полированной
стали, а майор, махнув клинком, одним ударом перерубил деревянное ратовище и
рассек доспех врага чуть ниже шеи. Брызнула алая кровь, и, вскрикнув,
повалился поганый под копыта конские принимать смерть жуткую, лютую. Не
мешкая, Сарычев скрестил клинок с нукером, броня которого была в золотой
насечке, а набалдашник сабли искрился самоцветными каменьями. Рука поганого
была крепка и, казалось, не нуждалась в роздыхе - сколь ни пытался Сарычев
уязвить ордынца, ан нет, - каждый раз встречал его тот отточенным булатом.
Однако, исхитрившись, майор отсек врагу десницу вместе со смертоносной
сталью. Дико вскричал подраненный нукер, схватившись было левой дланью за
кинжал, да только с чмоканьем вонзилось острие майорской сабли ему в глаз, и
он замолк навеки.
Сеча разгоралась. Рядом с Сарычевым истово бились дружинники, чуя
локоть и плечо сотоварищей, и после них, словно в чаще, в рядах поганых
оставалась широкая просека.
Внезапно острие татарского копья глубоко вонзилось в шею сивого, от
страшной боли жеребец вздыбился и, повалившись оземь, громко захрипел.
Вскричал яростно майор, подхватил меч-кончал и, всадив его прямо сквозь
кольчугу в грудь замахнувшегося было саблей ордынца, выбил того из седла,
уселся на коня его. Гнев переполнял его душу, и, выхватив из-за пояса
кистень с тяжелым, ограненным шаром на конце, майор принялся мозжить направо
и налево татарские головы. В пылу сечи сильным сабельным ударом с него сбили
ерихонку, но и без наголовья, с окровавленным челом, он продолжал биться
яростно, люто и громоздил вкруг себя стену из мертвых врагов.
Сызмальства в Орде воины привычны к коню и к клинку. Порядки там
крутые. Чуть оплошал или украл - сразу поставят на голову да хребет
изломают. И все же, на то не глядя, начали татары подаваться и вскоре
обратились в бегство постыдное. Напрасно шаманы громко камлали у кострищ,