"Феликс Разумовский. Вселенский расконвой ("Зона бессмертного режима" #2)" - читать интересную книгу автора

отчалил из закута. Обыденность происходящего убивала - ни сожалений, ни
вопросов, ни сомнений. Ничего ануннакского.
- Что, хороши? - хмыкнул ему в спину Алалу. - Наша новая секретная
разработка под названием Патентованный Боец. Ануннаки, но без ануннакских
слабостей. Выращиваются в пробирке, воспитываются в строгости, умны и
инициативны, не то что биокиборги. Но полностью управляемы, предсказуемы,
лишены привязок и знают единственный закон - приказ начальника. К тому же
психически продвинуты, подвергнуты нейропрограммированию и знают пару
оккультных фокусов на уровне магистра магии. Не ассуры, конечно, но и то
хорошо. М-да, очень хорошо. Впрочем, как ты мог бы заметить, у меня все
отличного качества. И отрава в том числе, - Алалу снова взялся за свою
емкость с ядом, медленно священнодействуя, открыл и, вытащив зелено-черную
фасолину-контейнер, демонстративно зарядил ее в инъектор-пистолет. -
Сейчас, друг мой, ты узнаешь это на своей шкуре. Точнее, мозге. Очень
хорошо узнаешь.
Тут же длинное, являющееся по сути дела зондом дуло вонзилось Ану
глубоко в ноздрю - с хрустом раскололся мир, боль на время погасила его
краски, а из мрака, из липкой темноты доносился громкий смех Алалу:
- Ну что, друг мой, как ощущения? Я же предупреждал, что это шоу
запомнится надолго. О, ты будешь помнить о нем все время, каждую минуту,
каждый миг. В башке у тебя сидит контейнер с ядом, с тем самым, очень
качественным, действие которого ты только что видел. Только концентрация
его подобрана так, что действует он не сразу, медленно и печально. Однако
каждые четыре часа необходимо принимать противоядие. Иначе - масса
впечатлений и страшная, жуткая, пролонгированная смерть. Так что давай,
друг мой, иди общайся с народом, а потом возвращайся - с банковской
матрицей и с планом на перспективу. Подробным, обстоятельным, разработанным
до мелочей. И если он меня, друг мой, устроит, то, так и быть, я дам тебе
противоядие. Ну а если нет, - Алалу вдруг выругался, затрясся от бешенства
и, уже не владея собой, хотел было ударить Ана в лицо крепким, похожим на
кувалду мосластым кулаком, - сдохнешь, сука, загнешься, окочуришься.
Однако Ан уже пришел в себя и инстинктивно уклонился, так что Алалу
снова подал голос, еще свирепее и еще активнее:
- Ну, сука, ну, бля!
Не мудрено, было с чего. Кулак его со всего маха попал в бронированную
макушку шлема, тут не захочешь, а закричишь.
- Ушатаю! Раздербаню! На ноль помножу! - прижал Алалу к брюху
подраненную руку, ужасно зарычал и превратился в старого недоброго Алалу,
беспределыцика с Нибиру. Со всеми соответствующими мерзкими аксессуарами -
руганью, пальцовками, угрозами и понтами. Казалось, еще чуть-чуть, и он
схватится за бластер, дабы разнести на протоплазму, на молекулы, на атомы
этого лидера гнойного, ложкомойника Ана.
Однако ничего, обошлось. Вернее, обошлось малой кровью. Той самой,
свежевыпущенной, окрасившей кулак Алалу.
- Ладно, - неожиданно прервался он, смачно пососал конечность, и
жуткая, напоминающая оскал ухмылка скривила его губы. - Сочтемся. Какие
наши годы. Увидимся. Через четыре часа.
Все еще продолжая скалиться, он вытащил командный пульт, не глядя
надавил на ввод, и сейчас же страшная, неотвратимая тяжесть горою
навалилась на Ана: кокон силового концентрированного поля сжал его со всех