"Антонио Алвес Редол. Яма слепых" - читать интересную книгу автора

- Ты говорил о картах... Так в картах ты лучше меня разбираешься.
- Ну и что же? Да, у меня есть пороки. И хорошо, что есть. Даже при
дворе знают, что я люблю женщин, быков... и карты. Если бы все это
происходило в другом месте, я бы тебе отвесил парочку оплеух. И за свои
пороки, Зе Ботто, я сам расплачиваюсь! И никому ничего не должен. Или
должен?!
- Оставьте это! - перебил их хрупкий и нервный Перейра Салданья,
который все это время сжимал руками опущенную голову. Черт побери эту боль,
которая не оставляет мою голову, похоже решив довести меня до бешенства!
- Для меня то, о чем мы здесь начали разговор, - игра не на живот, а на
смерть. Так что, Зе Ботто, можете оперировать терминами карточной игры, если
считаете, что так будет доступнее для моего понимания, мне все равно, -
сказал Фортунато.
С верхнего этажа донеслись сдавленные рыдания. Они доносились то и
дело, приглушенные звуком шаркающих ног, и напоминали собравшимся о
подлинной причине их сегодняшней встречи.
- С удовольствием, мой дорогой сеньор Ролин...
- Можешь на "ты" - так привычнее, - заметил Ролин, уже менее
агрессивно. - Мы же старые друзья... несмотря ни на что. - Последними
словами он хотел напомнить Ботто о маневре, к которому тот прибег при
покупке акций компании заливных земель.
Зе Ботто кивнул с загадочной улыбкой на губах, объяснить которую мог
только он. Но предназначалась она для всех, и особенно для Ролина, всегда
бахвалившегося своим дворянским происхождением: "Пишите на конце "эн", а не
"эм", так будет вернее: имя французское и конечная гласная носовая", - грубо
поправил он, когда они с Зе Ботто в присутствии адвокатов и прочей судейской
черни подписывали бумаги. Я свое имя тоже пишу с двумя "т" - Ботто, но
никому не тычу в нос свое происхождение.
Релвас засунул большие пальцы в карманы жилета, а всеми остальными
постукивал по груди, как по барабану. Он ждал, пока обмен язвительными
репликами, неизбежный, когда эти двое оказывались рядом, прекратится, и не
прерывал их, чуть посмеиваясь, несмотря на трагические обстоятельства и
знаки, которые! делал ему печальный, четко мыслящий, но скупой на слова Жоан
Виторино.
- Сделаю тебе это одолжение, дорогой Ролин. Я всю жизнь тебе делаю
только одни одолжения, - съязвил Ботто, чуть понизив голос. - И поскольку ты
хочешь, чтобы я употреблял терминологию карточных игроков, я воспользуюсь
твоим предложением и выражу свою мысль. Здесь нас собралось пятеро, но ведь
есть и еще партнеры, готовые с нами поиграть. Ты просил, чтобы игру начал я.
Я начинаю, и начинаю с вопроса: так какие же у нас на руках карты? У тебя, у
меня... у всех нас. Вот у тебя есть хоть одна?
- Есть, всегда есть, - твердо сказал Ролин. - И я не смерть имею в
виду... Ты, надеюсь, это понимаешь? - Он встал. Обошел стол и с
беспокойством посмотрел на Ботто. - Хотя, к несчастью... смерть уже тронула
наши ряды... - И тут же поправился: - А может, к счастью! Кто в конце концов
всем этим командует? Мы не можем забывать об опасности... И я не из тех, кто
бежит от этой опасности.
- Правильно, Фортунато! - воскликнул Диого Релвас, резко, точно
гильотинируя воздух, махнул рукой и попросил продолжать.
- Прежде всего мы должны спросить самих себя, ведь, может, в том, что