"Джеймс Риз. Книга теней " - читать интересную книгу автора

выпуклым, скулы приподнялись и еще более выступили вперед. Глаза меня тоже
тревожили: они казались окнами в мой тайный мир, и я боялась встретиться
взглядом с другими людьми. (Глаза были правильной формы и необычного
зеленовато-синего цвета... Добавлю, что мне о них недавно сказали, будто они
напоминают переливы морской волны на мелководье.) Нос мой, прежде слегка
вздернутый и, пожалуй, даже курносый, преобразился, приняв нынешний
благородный вид; он стал настолько прямым, что его можно назвать римским; но
в то время он казался мне страшно длинным. Губы обрели полноту и теперь
обрамляли слишком, увы, большой рот. На безупречно чистой коже лица, всегда
готовой вспыхнуть, залиться краской, играл здоровый румянец; другим девицам
для достижения того же результата приходилось пудриться или щипать себя за
щеки. Что же касается шеи, то я считала ее просто уродливой: она была не
просто длинная и тонкая, а очень тонкая и очень длинная. Волосы в ту пору
напоминали мне о соломе: непокорные, ломкие и густые. Я заплетала их в тугую
косу, которая свисала с затылка, разделяя спину на две половинки. Лентами я
не пользовалась никогда. Старалась не привлекать к себе внимания... Ноги?
Ах, какой они пробуждали во мне ужас! Теперь даже смешно, ей-ей, но тогда я
изо всех сил старалась их скрыть. Подобно сестрам Золушки, я нашла себе
пытку - туфли, которые были меньше на несколько размеров. А чтобы спрятать
руки, похожие на руки великанши, я надевала перчатки.
Enfin* [Здесь: словом (фр.).], меня смущало в моем новом облике
практически все. У меня постоянно подводило живот от страха, что кому-то
придет в голову дразнить меня или что кто-то попросту заговорит со мной. Я
была в полной власти и у наставниц, и у других воспитанниц: они могли
распять меня одним-единственным словом, намеренно или случайно. Я жила в
состоянии постоянной тревоги... мне было плохо: все ополчилось против меня -
моя природа, мои чувства, общество. Мне хотелось исчезнуть, раствориться в
придуманных мирах - в мирах, о которых я столько прочла.
Монахини в С*** знали, куда попадут после монастыря их подопечные, - в
те же купеческие дома, из которых прибыли; уехав из одного дочерью, им
предстояло попасть в другой уже в качестве жены. Потому их надлежало обучить
тем "совершенствам", которых от них там будут ждать. "Талантам" обитательниц
гостиных. Я же не питала склонности к подобным предметам. Терпеть не могла
проводить долгие часы за таким никчемным занятием, как рукоделие, под
которым понималось плетение или, скажем, вытачивание маленьких шедевров,
обреченных затем собирать пыль в какой-нибудь зале, или изготовление
обтянутых тканью пуговиц, коим уготовано вызвать приступ экстаза у
девствующей тетушки или украсить жилетку младшего брата... Нас учили чинить
кружева, показывали, как писать красками овальные миниатюры на слоновой
кости при помощи кисточки, состоящей из одного-единственного волоска (это
было хуже всего), а также инструктировали, как делать на обратной стороне
вышивки такие маленькие узелки, чтобы эта сторона практически не отличалась
от лицевой. Никогда более в жизни ток времени не ощущался мною столь
осязаемо, как за этим занятием, и никогда время не казалось мне настолько
потерянным зря.
Но тут мне удалось извлечь выгоду из своих успехов в изучении более
серьезных дисциплин... ведь речь шла о том, чтобы не повредиться в уме! Я
подала прошение о том, чтобы меня освободили от занятий рукоделием, дабы
иметь время самостоятельно изучать науки. И мне разрешили! Было,
по-видимому, решено, что подобные "совершенства" мне никогда не понадобятся;