"Джеймс Риз. Книга теней " - читать интересную книгу автора

принялась за сладкую белую грушу.
- Перонетта приехала к нам в неурочное время. Боюсь, она может отстать,
когда возобновятся занятия. - Мать Мария отвела от меня взгляд и указала
пальцем на гроздь черного винограда. - Таковы семейные обстоятельства, и тут
ничего не исправишь. - Она снова посмотрела на меня. - Так вот о чем я
хотела сказать: ей нужен репетитор, и она попросила тебя.
"Я попрошу тебя".
Мать Мария ждала, что я скажу. Я не могла говорить и вместо этого
допила вино. Должно быть, я улыбалась при этом, потому что с уголка моих губ
сбежал красный ручеек. Ей, по-видимому, и не требовалось другого ответа,
потому что она улыбнулась в ответ и сказала:
- Тогда решено. Я составлю расписание занятий. Вам следует начать
завтра.
Я тотчас встала, чтобы уйти.
- Не так быстро, дорогая Геркулина, - вновь улыбнулась она. - Я не
хочу, чтобы ты забросила собственные занятия. - Я заметила, что
мать-настоятельница рассеянно перебирает под столом четки. - Возможно, мои
опасения беспочвенны. Все-таки ты лучшая ученица из всех, кого мы здесь
видели. - При этих словах я потупила взгляд. - В любом случае я буду
наблюдать.
Мать Мария-дез-Анжес подвела меня к полкам, где стояли ее книги, так
хорошо мне знакомые. Она стала задавать вопросы о том, что я читаю вообще, и
о некоторых книгах в частности. Не дошла ли я до Фомы Аквинского? Дошла. И
разумеется, я захотела бы найти время для святой Терезы, если только не
сделала этого до сих пор? Да, захотела бы. Я стояла рядом с ней в
нетерпении, отвечая лишь по необходимости: мне хотелось разыскать Перонетту
и сообщить ей хорошую новость. Но конечно, она уже знает - ведь это она
попросила меня в репетиторы. Меня!
Голос матери Марии вывел меня из задумчивости.
- Пора тебе, Геркулина, заводить собственную библиотеку. - Она
величественно указала на свои полки, тянувшиеся вдоль всей стены. - Лучшие
книги те, что прочитаны с любовью. Выбирай. - Я принялась возражать, говоря,
что не могу принять такой щедрый дар. Но мои слова, рожденные вежливостью,
были неискренними; мать Мария тотчас отмела их. - Чепуха, - сказала она. -
Выбирай. - Она провела пальцем вниз по моей щеке, дойдя до подбородка,
приподняла его и какое-то время вглядывалась в мое лицо. - Перонетта не
такая, как все, - произнесла она; глаза наши встретились, и я не смогла
отвести взгляд, а она продолжила: - Но запомни мои слова: потакать ей
опасно. - И с этими словами мать-настоятельница принялась снимать с полок
книги и подавать мне; вскоре я с трудом удерживала их, подставив руки. -
Давай посмотрим... Если ты уже прочла Фому Аквинского, тебе нужно его иметь,
правда? Скажем, в награду. - Она улыбнулась. - А вот Плутарх. И Петрарка...
А ты читала сонеты Шекспира? Нет? Тогда держи. - И в мои руки перекочевало
полное собрание сочинений великого поэта, изданное ин-кварто, в кожаном
переплете из красной лайки. При этом она продекламировала: - Two loves I
have for comfort and despair, Which like two spirits do suggest me still...*
["Есть две любви, для счастья и для муки, / Два призрака являются ко мне..."
(англ.) - У. Шекспир, сонет 144.]
Я поняла, что она может прочесть сонет до конца, но почему-то не хочет;
на нее нашла грусть, и она поспешила снять с полок остальные подарки. Жития