"Джеймс Риз. Книга теней " - читать интересную книгу автора

словно вторя стуку дождя по крыше; через открытую половинку двери я видела
его косые серебряные нити, льющиеся с обложенного свинцовыми тучами неба,
такого низкого, что казалось, оно хочет меня задушить.
За все это время у меня побывало лишь два посетителя, верней, три, если
считать сестру Клер, забегавшую пару раз, чтобы обрушить на мою голову
очередную порцию угроз, сводившихся к обещанию новых и новых трудовых
повинностей. Сначала пришла Мария-Эдита, чтобы, рискуя многим, предложить
мне яблоко, вдруг оказавшееся невыразимо вкусным, и смену сухого белья.
Затем появилась мать Мария; было уже совсем поздно; похоже, ей хотелось,
чтобы я простила ее, хотя непонятно за что.
- Как неразумно было, - проговорила она, - потакать моей племяннице.
Разве я не предупреждала тебя?
- Предупреждали, - ответила я.
Однако где была Перонетта? С прочими воспитанницами? Или ее тоже
наказали? Стало ли всем известно о нашей проказе? Отмерила ли ей сестра Клер
такое же наказание, как и мне? Но мать-настоятельница не ответила ни на один
из вопросов. Она подняла руку, словно останавливая меня, и сказала:
- Боюсь, случится то, чему не следовало бы происходить. Равновесие
полномочий в монастыре нарушилось.
- Что вы хотите сказать? - спросила я, хотя прекрасно ее поняла.
- Сестра Клер объявила, что ученицы дают "великий обет молчания". Она
глава школы, это в ее компетенции, и я не решаюсь его запретить. - Мать
Мария вздохнула и задумчиво произнесла: - Может быть, это разумно. Может,
порядок и дисциплина - это все, на что остается надеяться. - (За все годы,
что я провела в С***, великий обет молчания вводился лишь дважды: когда в
монастыре попросили убежища несколько монахов и когда понадобилось
остановить девичий переполох, вызванный тем, что сразу у трех воспитанниц в
первый раз произошли обычные месячные.) - Но вот что пугает меня, -
продолжила мать-настоятельница. - Она пользуется обетом, чтобы взбудоражить
девиц, взять еще большую власть над ними, а затем ловить рыбу в мутной воде,
используя их в своих целях.
- А что у нее за цели? - спросила я.
Мать Мария пристально на меня посмотрела:
- Разве ты сама не слышала ее в минуту откровенности? Она давно жаждет
прибрать к рукам весь монастырь. Как же она выразилась? Ах да: "Я давно
ожидала вашего падения".
- Но разве не можете вы?..
- Я не могу приказать девочкам не молиться, в равной степени я не могу
приказать Клер воздержаться от полных суеверия разглагольствований о силах
тьмы и тому подобном.
- Так они совсем ничего не знают? Ни о том, что на подоконнике они
видели Перонетту, ни о том, что именно я...
- Разве я не говорила тебе, - вскричала мать Мария, - что она шальная,
что потворствовать ей опасно? Говорила ведь, говорила! Как было глупо
надеяться, что ты сумеешь удержать ее в узде! Этого не может никто. А теперь
пришло трудное время. Монастырь уплывает у меня из рук. Если произойдет
худшее, куда мне деваться? Запомни мои слова: пришло трудное время.
Затем мать Мария велела мне следовать за нею в главный монастырский
корпус.
- Ты не должна оставаться здесь, на отшибе, вдали от меня. Ступай к