"Джеймс Риз. Книга теней " - читать интересную книгу автора

остальным, словно ничего не случилось, - посоветовала, а может, приказала
она.
Я согласилась, сказав, что так и сделаю. Разве я могла не послушаться
ее? Ведь я ей столь многим обязана. Затем, согнувшись под одним зонтом, мы
отправились в обратный путь, и лишь тусклый свет луны, едва пробивавшийся
через разрывы туч, освещал покрытую лужами дорожку, по которой мы шли.
Но когда мы уже приблизились к монастырскому огороду, решимость моя
начала улетучиваться, а к тому времени, когда я вошла собственно в
монастырское здание, пропала совсем, и я остановилась, не зная, где отыскать
силы, чтобы, сделав еще несколько шагов, войти в трапезную и сесть посреди
прочих воспитанниц.
В трапезной все молчали, следуя распоряжению сестры Клер. Наша
Мария-Эдита и помогавшая ей сестра Бригитта только что закончили расставлять
по столам тарелки с едой. Мать Мария ввела меня в залу.
Войдя, мы остановились у боковой двери, ведущей в кухню. Сначала нас
никто не заметил, затем под покровом великого обета молчания по скамьям
невидимо пронеслась волна шиканья и шепотков, и все повернулись к нам; никто
не встал, как надлежало делать в присутствии матери-настоятельницы, но я не
заметила этого, так сильно была увлечена собственными переживаниями и
осознанием неловкости своего положения. Я стояла перед собравшимися к ужину
девицами, напуганная, грязная, и все равно пыталась сделать вид, что ничего
особенного не произошло. Странную же я, должно быть, являла собой картину!
Скорее всего походила на сестру того печального-препечального монстра,
которого изобразила в своей книге писательница Мэри Шелли.
- Пожалуй, то была не самая лучшая мысль, - шепнула я матери Марии,
пытаясь обойти ее, чтобы юркнуть в кухню.
Но мать Мария перехватила меня.
- Иди, - проговорила она, подталкивая меня вперед. Не успела я сделать
и двух шагов, как услышала позади негромкий хлопок двери: мать Мария ушла,
оставив меня одну. Такого я не ожидала. Когда я шла между рядами столов,
девицы осыпали меня со своих мест проклятиями или читали молитвы,
неотличимые от проклятий. Некоторые призывали Царя Небесного, другие - и я
поразилась, что их так много, - обращались непосредственно к помощи "князя
мира сего". Сестра Паулина без слов, одним постукиванием деревянной ложки,
попыталась напомнить девицам о великом обете.
Несколько младших девочек, не смея прикоснуться к стоящим перед ними
тарелкам с остывающим рагу, так быстро читали молитву за молитвой,
сопровождая каждую перебиранием очередной деревянной бусинки на четках, что
казалось, от них вот-вот пойдет дым. Я двигалась вперед словно глухая и
слепая, будто что-то незримо влекло меня к моему месту. Мне чудилось, я иду
погруженная в воду: каждый шаг медлен, осторожен, труден.
Кто-то бросил в меня золотую ладанку; она упала на пол у самых моих ног
и заскользила дальше по гладкому полу. Конечно, такое отторжение святого
предмета и то, что он отскочил в сторону от меня, тут же истолковали как
доказательство моей одержимости бесами. Послышались охи, кто-то принялся
молить о спасении на почти нечленораздельной латыни.
Подходя к своему постоянному месту, я обратила внимание на две
необычные вещи: во-первых, за столом не было никого, даже старых, вечно
шамкающих монахинь, с которыми я обычно обедала, не говоря уже о Перонетте,
а во-вторых, на скамье - там, где я всегда сидела, - теперь лежала раскрытая